Шрифт:
Чемоданы вынесла в прихожую, а сама ушла в кухню и стала ждать.
И вдруг звонок. Как-то слишком быстро. Ната взглянула на экран, высвечивался контакт мужа. Она осторожно ответила:
– Да.
– У тебя все в порядке? – резковатый тон.
Наталья оглянулась на коридор, ведущий в прихожую.
– Да, все нормально. Вещи собрала, Станислав поможет мне добраться.
– Куда поедешь?
– К маме, - сказала она.
– Ты могла бы остаться, - тон стал еще резче и суровее.
Но Наталья повторила:
– Я поеду к маме, переночую сегодня у нее. Может, побуду несколько дней. Как пойдет.
Несколько секунд в трубке висело тяжелое молчание, потом он проговорил:
– Хорошо. Как доберешься, дай мне знать.
Она мрачно усмехнулась про себя. Странно вести эти обыденные разговоры, как будто ничего не произошло. Да и зачем? Но все же ответила:
– Да. Я поняла.
На этом разговор прервался. А вскоре позвонил Станислав:
– Наталья Николаевна, я подъезжаю.
– Ага, хорошо, - заторопилась Ната.
Огляделась напоследок. Видимо, придется еще сюда возвращаться. Точно придется, ведь тут еще столько барахла. Не любила незаконченные дела.
Но это уже неважно. Она сняла с пальца обручальное кольцо, оставила его в центре обеденного стола. Потом выкатила чемоданы из прихожей, заперла дверь, ключи занесла консьержке. И вышла.
Станислав, как увидел ее, вытаращил глаза:
– Ну что же вы, Наталья Николаевна, сами таскали тяжести! Я бы помог!
– Ерунда, они не тяжелые, - улыбнулась Наталья, глядя, как он грузит ее чемоданы в багажник.
Потом села назад, а мужчина обернулся:
– Куда едем?
Она назвала адрес. И полдороги потом думала, как сказать обо всем маме.
глава 4
Но все сменилось радостью, когда Ната наконец добралась и нажала кнопку звонка.
– Ты приехала, девочка моя! – мама засуетилась, открывая дверь.
Наталья еще по дороге позвонила, предупредить, а то выйдет, мы вас не ждали, а вы приперлись.
– Давно не виделись, мама, - сказала она.
– Здравствуйте, Полина Александровна, - поздоровался Станислав и закатил ее чемоданы.
Они тут же заняли все пространство не слишком большой прихожей. Мама ни слова не сказала, только шевельнула бровями, а Наталья обернулась к водителю мужа:
– Ну все, Станислав, на сегодня точно можете быть свободны.
Тот попрощался и сразу ушел.
На миг повисла неловкая пауза, но мама, мельком взглянув на чемоданы, взяла ее за руку и потянула в кухню.
– Пойдем, чайком напою с дороги. Я как раз только-только сырники нажарила. Румяные, как ты любишь, на рисовой муке.
Все это было так уютно, по-домашнему. Эта старая квартира, вещи, которые она помнила еще девчонкой, особенный вкусный запах. И Ната расслабилась. Да, будет неприятный разговор, но его можно отложить на потом.
– Руки мыть, и садись за стол, - мама повернулась к кухонному шкафчику.
Стала вытаскивать из витринки фарфоровое блюдо с «жабкой». Накрыла чистой салфеткой, выложила на него сырники. Блюдо было старинное, с дореволюционным клеймом, изрядно покоцанное, но мама очень любила его.
Чай был именно такой вкусный, как Наташа помнила. Папа особенно любил этот сорт. Папы уже семь лет, как не стало, но мама все равно заваривала только его. И сырники.
– Очень вкусно, объедение просто!
– Ты ешь, ешь, - мама улыбнулась, морщинки брызнули лучиками, а руки шевельнулись.
Мама стареет, подумала Ната невольно, уже семьдесят семь. Вслух сказала:
– Как твое здоровье?
– Неплохо, - мама кивнула и вдруг спросила, склонив голову набок: - Ты собралась в отпуск?
Ну вот и началось.
Наталья застыла, глядя перед собой, потом отставила чашку. Не было смысла выдумывать что-то, она сказала прямо:
– Мы с Захаром разводимся.
Повисло молчание, мама смотрела в сторону, хмурилась, потом проговорила негромко:
– Я знала, что однажды этим закончится. Вы слишком разные. Потому и не хотелось, чтобы ты… Но у вас была такая любовь.
– Да, - Наталья улыбнулась, уходя вглубь себя.
Любовь была. Если вспомнить, какими они были тогда… Но все заканчивается. Даже самая красивая песня, когда она допета. Остался последний аккорд – развод. Гейм овер.