Шрифт:
Потом, ближе к вечеру, спиртное его доконало, и он уснул, а проснувшись с ужасной головной болью, услышал фразу из фильма, которая прокручивалась в его мозгу. Рокки говорил про предстоящий бой: «Если я продержусь пятнадцать раундов, то буду знать, что я не просто последний подонок из подворотни».
Подонок из подворотни.
Подонок из подворотни.
Подонок из подворотни.
В какой-то мере им он и стал, он, Александр, — подонком из подворотни. Человеком, который ничего в жизни не делает, находя себе оправдания и жалея себя. Он — один из последних живых людей, и чем он занят? Пьет на берегу моря и целыми днями хнычет.
Какое-то движение на тропе над пляжем привлекло его взгляд. Там шла Жанна с рюкзаком за спиной. Его это заинтриговало. Она редко выходила из дома, целыми днями сидела в своей комнате или в подвале, смотрела совершенно дебильные фильмы и сериалы. Что же она делает теперь, когда ничего больше нет? Обычно ему было плевать на занятия сестры (и отца, и матери тоже), но сейчас стало интересно. Каким образом такой извращенный ум, как у Жанны, отреагировал на новую конфигурацию бытия?
Он встал и побежал за ней. Увидев брата, она нахмурилась.
— Что ты делаешь?
— Ничего.
— Что у тебя в рюкзаке?
— Ничего.
— Почему ты мне не говоришь?
— Это моя личная жизнь.
Александр секунду помедлил и спросил:
— Что мы теперь будем делать?
— Надо, чтобы все могли делать, что хотят. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.
Тропа раздваивалась. Внизу синели тихие воды западного побережья острова. В сотне метров чуть покачивалась яхта.
— Отстань! — прикрикнула на Александра Жанна.
И тут он понял, что хочет сделать его сестра.
— Это безумие! — сказал он.
Жанна посмотрела ему прямо в глаза:
— Да? Ну и что? Откуда тебе знать, что хорошо для меня? Ты же не думаешь, что я неспособна решить, чего хочу?
— Ничего больше нет… Нигде.
Жанна пожала плечами:
— Здесь тоже ничего нет. По мне, лучше «ничего», которого я не знаю, чем «ничего», которое я знаю наизусть. А теперь отстань!
Александр не нашелся что ответить. Какое он имеет право мешать сестре делать, что она хочет? Она, по крайней мере, приняла решение. Безумное, но все же решение. В каком-то смысле она куца мужественнее его, влачащего свою хандру, как грязное белье.
Не раздумывая, он обнял сестру:
— Я люблю тебя, знай.
Она напряглась:
— Что ты делаешь? Черт, отвали от меня!
Он отпустил Жанну и долго смотрел ей вслед. Она свернула на тропу, спускавшуюся к пляжу, и через несколько метров исчезла за гребнем горы.
Его захлестнуло чувство неотложности, властная сила поднималась откуда-то из глубины живота. «Человек должен что-то делать». Ему показалось, будто сквозь туман временного континуума, где нет ни прошлого, ни будущего, только постоянно меняющееся настоящее, миллиарды глаз сгинувшего человечества смотрят на него и ждут, чтобы он начал действовать.
Последний жест последнего Homo sapiens, по которому будут судить их всех.
Он должен был отчитаться.
Ему нельзя было стать или остаться подонком из подворотни.
Вернувшись домой, он побежал в свою комнату, порылся в вещах и нашел карандаш и толстую тетрадь для записей, уцелевшие с той поры, когда мать с какого-то перепугу вздумала стать их учительницей.
Он сел за письменный стол. Много лет он за него не садился. Открыл тетрадь на первой странице. Чистый лист, на котором можно столько всего написать.
Пальцы отвыкли держать карандаш, он взял его неуклюже. Но это не имело значения. Он вывел «Последний роман». Это будет название.
Потом он вывел: «Глава первая».
И начал писать.
И впервые за несколько лет он почувствовал себя счастливым.
Элен
Через двадцать четыре часа после того, как были стерты жесткие диски, Элен решила, что ей нечего больше делать.
Нечего.
Даже с самой собой.
Она решила пойти тем же путем, что и жесткие диски: она сотрет себя, изничтожит все содержимое своего рассудка, погасит все, что может походить на мысль, эмоцию, чувство. Выскоблит все, что хранилось в серых складках ее извилин.
Она выпила.
Приняла ксанакс, приняла прозах, золофт, серо ирам, сероплекс, зффексор. Все, что в аптечке было похоже на антидепрессанты или анксиол итики, все, что было способно разладить работу мозга, пошло вход.
Потом она еще пожевала пластырь с фентанилом.