К ней приходили разные люди — Бессмертные и нет. Тех, кто были слишком наглыми и недостаточно сильными, Снежная Ведьма убивала, превращая в лед. С некоторыми она разговаривала, и порой разговор занимал недели. Но за все эти семь сотен лет Снежная Ведьма ни разу никого не учила.

Ялумиэль Агата Спиндус… Женщина из клана Комэтт и дальняя родня самой Снежной Ведьмы. Никакого особого положения у зеленоволосой девчонки, внезапно появившейся у ворот замка, и быть не могло. И все же настойчивости оказалось достаточно, чтобы Снежная Ведьма позволила ей пройти на ужин. Не каждый день встречаешься с родней, пусть и дальней.

Помнила ли Снежная Ведьма того мужчину? Да, и сейчас он стоял перед ней, будто наяву. Она помнила того, кто оказался достаточно терпеливым, сильным и тактичным, чтобы пригласить в кровать ее, сильнейшую эльфийку. Их союз не должен был породить детей, но все пошло не по правилам.

«Наш сын больше человек, чем эльф. Ты должен вырастить его среди людей», — сказала Снежная Ведьма тогда, уйдя посреди ночи.

Он лишь кивнул. Человеческому ребенку не стоило жить вместе со Снежной Ведьмой. Сильнейшая из эльфиек отреклась от человеческой ветви своих потомков и никого из них не знала. Но фамилия — фамилия того человека, у которого не осталось ни единого родственника — продолжала жить. И эта фамилия — Спиндус.

— Большое достижение даже для эльфа, — сказала Снежная Ведьма.

Ялумиэль оказалась крайне талантливой. Когда девушка пришла к замку, чтобы узнать, как справиться с наследием крови, другого совета у Снежной Ведьмы не нашлось. Ялумиэль задержалась в замке, прожила день, за ним второй, неделю, месяц… И вскоре Снежная Ведьма поняла, что может дать этой девушке большее.

— Спасибо. Я лучше других ваших учениц?

Снежная Ведьма улыбнулась.

— Совсем чуть-чуть.

Все ученицы из далекого прошлого учились, чтобы обрести силу. Ялумиэль выучила Искусство Вечного Льда, чтобы сохранить свою любовь. Великая техника Снежной Ведьмы даровала ей имя. Искусство Вечного Льда порождало великую силу, но было еще одно свойство. Техникой можно было запечатывать свои эмоции, «оставлять» их. В Искусстве Вечного Льда контроль эмоций нужен для стабильности и силы самой техники. Ялумиэль же понадобилось это свойство, чтобы привести в порядок наследие, полученное от Снежной Ведьмы.

— Мне пора возвращаться, бабушка.

— Ты уверена, Миэль? Я знаю, что тот человек — твой возлюбленный, но разве он того стоит? Здесь, со мной, ты освоишь Искусство Вечного Льда в совершенстве. Ты сможешь жить почти так же долго, как эльфы, очень скоро ты поймешь, что привязанности к партнерам исчезают, как первый снег в теплых краях.

Ялумиэль улыбнулась.

— Спасибо вам за наставления, бабушка, но я должна это сделать.

— Любовь… Приходи лет через триста, когда он тебе надоест. Не думаю, что кто-то сможет тебе помешать, ведь ты освоила Искусство Вечного Льда. Но будь осторожна, техника всегда остается лишь техникой.

— Спасибо, бабушка, — вновь поклонилась Ялумиэль перед тем, как исчезнуть.

Когда совсем еще молодая по меркам Снежной Ведьмы девушка ушла, эльфийка взмахнула руками.

— Исключительный? Посмотрим.

На снегу появился толстый слой льда, на котором медленно проступал портрет мужчины. Это и был Ливий, возлюбленный Ялумиэль. Изображение становилось все четче, оно начало двигаться. Но в тот момент, когда картинка стала почти столь же ясной, как реальность, лед неожиданно треснул. Толстая трещина рассекла «зеркало», и глаза Снежной Ведьмы в удивлении округлились.

— Даже так. Она умеет подбирать себе возлюбленных… Прямо как ее бабушка.

— Есть еще три хатамото в Централе. Войска разделены на три части, каждая наступает на своем направлении. Самая сильная — в Районе Ста Школ. Ничего удивительного. Вторая идет следом, а третья занимает восток Централа. Но никто не лезет южнее — туда, где сейчас обосновалось «Единство». Это о многом говорит.

Информацию Ливий узнал от солдат Империи Красного Солнца, подслушав их разговоры с помощью Эйфьо. Восток не просто напал — он целенаправленно игнорировал «Единство». Заговор был прямо на поверхности, и Ливий совсем не удивлялся, что организация Хаоса сделала это. Договориться с чужаками о вторжении — это ужасный поступок для любой крупной силы в Централе. Любой, но не для «Единства» — Хаос делал вещи и похуже.

— Не думал, что вернусь домой с боем. По крайней мере — не с самураями, — хмыкнул Ливий и побежал по воде.

Главным портом стал Синий Берег. От города ничего не осталось еще с тех времен, когда здесь похозяйничал Демон, один из Верховных Хаоса. Империю Красного Солнца это не смутило, ведь гавань была отличной.

Масштабы вторжения Ливий оценил, когда увидел не десятки кораблей, как у Большого Бордового, а сотни суден разного класса. Империя Красного Солнца не пожалела сил на высадку.

На месте бывшего Синего Берега уже стояли склады и казармы. Идти туда Ливий не стал. Даже будучи уверенным в своих силах, Волк не собирался лезть в чужое логово. Да и зачем? Сначала Ливий хотел узнать о том, что происходит, а затем отыскать кого-то из хатамото. Только потеря личных самураев Сегуна могла сказаться на вторжении.

«А ведь здесь жил мастер Вуу», — подумал Ливий, обходя бывший Синий Берег с юга.

От леса, где когда-то обитал мастер Востока, не осталось и следа. Произошло это задолго до вторжения самураев, постаралось «Единство», а, если вернее, то паства Демона. Если мастер Вуу все еще был жив, то он давно переселился из здешних краев куда-то еще.