— О чeм думаешь? — спросил Лeха.

— О том, что боюсь, что на его месте окажется кто-то из нас. — не совсем честно признался я. — Уж лучше сдохнуть.

— Перестань. — расстроенно отмахнулся от меня Лeша, легонько сжал предплечье, остановив меня. Он заглянул прямо в глаза. — Юра поправится, а мы уболтаем Дениса взять его к нам.

— Он не согласиться. — улыбнулся я.

— Из-за Родного, думаешь?

— Ну, наверное.

Лeха хотел сказать что-то ещe, но в комнате второго отряда, которая располагалась прямо напротив нашей, слышались звуки борьбы. Лeха тут же двинулся туда, распахивая настежь дверь.

Люба сидел верхом на Зиме и бил того по лицу кулаком.

Люба

Я проснулся первым и ещe долго пялился в пустоту, размышляя. То, что произошло со вторым отрядом, должно стать уроком для нас всех. Я не знал причин их провала, но уверен, что как только Быков придёт в себя, то сразу всe станет ясно.

Барыга сначала молчал, потом начал говорить о том, что пилоту стало плохо, потому вертолёт и упал. Я ни капли не верил этому парню. И если вдруг с Быковым что-то случится, я лично всажу пулю Барыге в бошку. Не случайно это всe, тем более Добрыня наблюдался у Ларисы Михайловны. И если бы у него были хоть какие-то проблемы со здоровьем, вряд ли бы она допустила его к вылету. Это ведь не просто пилот. Лариса Михайловна очень его любила. Я часто засматривался на то, как они мило перешёптываются. Они безусловно держали свои отношения в тайне. Правда иногда, за чашкой чая, она томно вздыхала и рассказывала мне о том, какой он замечательный человек. Господи, как ей сейчас нелегко, впрочем, как и всем нам.

Я настолько глубоко погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как Зима встал с койки и начал одеваться.

Я проводил его взглядом до самой двери. Тот тихо открыл еe, и так же тихо выскользнул наружу. Я спал напротив выхода, а потому меня обдало прохладным воздухом. Я полежал ещe несколько минут и тоже начал одеваться.

— И чего вы всe носитесь друг за другом? — сквозь зубы прошипел Рыжий.

Я пожал плечами, хотя вряд ли он увидел мой жест в темноте.

— Береги его, ладно? — попросил он, отворачиваясь от меня, их с Зимой койка противно заскрипела.

— Хорошо. — пообещал я и вышел в коридор.

Я замер, посмотрел направо и налево, но через мгновение, уверенно шагнул вперeд. Комната второго отряда, располагалась прямо напротив нашей. В своe время, Зима чуть зубы в крошку не стeр, узнав об этом.

Я тихонько приоткрыл дверь. За большим столом, точно таким же, как у нас, сидел Зима и курил, стряхивая пепел, в стеклянную банку.

— Не знал, что они тут курили. — отстранено начал я, и закрыв дверь, сел на стул напротив Зимы.

— Не все, скорее всего Бык или Молния, от обоих постоянно табаком несло. — так же равнодушно объяснил Зима. — Родной с Ярым точно нет. Ярый не переносил запах табака ещe в детдоме, а Родной боялся, что раком заболеет.

— Ты столько всего про них знаешь.

Он недобро глянул на меня.

— Знай своего врага…

— Но они не были врагами. — возразил я. — Мы ведь тут заодно и тоже воюем.

— За жизнь? — спросил он, но я не ответил. — Когда Соловей мою сестру насиловал, я бил Родного в туалете. — совершенно спокойно продолжил он. — Меня не было с ней рядом, потому что я хотел… Хотел проучить его. Хотел показать силу.

— Ты не виноват, что всe так вышло.

— А кто же тогда виноват? — Зима затушил окурок о край стеклянной банки. — И вот сейчас, несколько лет спустя, я снова был не там где нужно, я снова никого не спас.

— Денис, ты не обязан…

— Обязан. — отрезал Зима. — Я капитан и когда-то стану здесь главным. Дак какой же от меня толк, если я не могу никого защитить?

— Никто не может прыгнуть выше головы. — с нарастающей злобой, бросил я. — Ты никому ничего не должен.

Как же этот высокомерный дятел мне надоел. И ведь что страшно, он правда верит в то, что он мог хоть на что-то повлиять. Слепая и глупая гордость, полностью затмила ему разум.

— Я должен ей. И себе тоже должен, понимаешь?

— Защитник херов! Корона не жмeт, капитан?! Ты сука здесь не среди животных! Здесь люди, понимаешь?! Люди живут, борются и умирают! Ты кого из себя строишь?!

Быстрый, но точный удар в челюсть, заставил меня заткнуться. Уже через мгновение, Зима тряс меня за грудки и рычал прямо в лицо.

— Вот ты мне, как друг скажи, может мне лучше подохнуть, а?! Может вы тут сами свои порядки наведeте, если я у вас такой хуeвый капитан?!

Он снова ничего не понял. Всe о власти втирает, аж слюной брызжет.

Моe колено бьeт его в лицо, тот сгибается и уже я хватаю его за край майки.

— Ты не властен над обстоятельствами! Ты понимаешь меня?! Дерьмо случается! Люди умирают! Нет никакой власти над смертью!

Зима, мощным апперкотом, валит меня на стол. Стеклянная банка с окурками летит вниз, разлетаясь мелким крошивом, по полу. Он накидывается на меня, молотя кулаками то по корпусу, то по лицу. От боли я зарычал и перекинул его через себя. Зима летит на пол, прямо на осколки, я сажусь сверху и бью его в лицо. От ярости и боли я уже не вижу ничего вокруг, только кровь на его горделивом лице. Чьи-то руки меня оттаскивают, но я должен закончить дело. Я тот, кто снимет с этой падлы корону.