Я также спокойно убрал пистолет обратно под подушку.

— Кофе мне сделай.

— А поебаться тебе завернуть?! — взвизгнул Мямля.

Видимо он был не готов мириться с переменами.

Я нахмурил брови и уставился на него, стараясь принять более суровый вид.

— Я сделаю. — встрял Напалм и потянулся к банке растворимого кофе.

— Никто, ни перед кем, на задних лапках не прыгает. — процедил Зима и медленно встал.

Люба уже закончил работу, собираясь идти в лазарет, но сейчас он остановился у самой двери, наблюдая.

— Ты думаешь, что так тебя начнут уважать? — прищурился он, а я сжался.

— Зима. — попросил Люба.

— Тихо. Не нравится, значит выйди. — кивнул на дверь капитан и вновь повернулся ко мне. — Просто сдохнуть страшно, вот и скулит. — кивнул он на Мямлю. — А ты направь ствол на Косолапого, дак он сначала зевнeт, а потом руки тебе сломает, чтобы не хватался лишний раз за огнестрел.

— Не успеет. — тихо произнeс я, быстро теряя интерес к этому разговору.

— Проверим? — улыбнулся Косолапый.

Зима смотрел прямо на меня, с некой толикой удивления, я неосознанно поёжился.

Мямля самодовольно улыбался.

— А ты, если знаешь, что тебе могут пиздюлей дать, дак чего лезешь тогда? — продолжил Зима.

Улыбка связиста медленно померкла.

— Детский сад. — вздохнул Люба.

— Он хуйню и похлеще тебя нeс, вот только ссыклом никогда не был. — бросил Зима, не уточняя имени, но мы все прекрасно поняли, о ком он говорит.

— У ребят будет, что-то вроде похорон? — спросил Напалм.

Вот ему всегда больше всех надо. Разве что сопли нам не вытирал.

— А что хоронить то? Ни каких тел не нашли в итоге. Если только Молнию, да и то, от неё тоже мало что осталось. — отмахнулся капитан и переодевшись, бросил невнятное, мне пора.

Он вышел за дверь, вслед за Любой.

— Чe было то? — тут же спросил Мямля.

— Я ебу? Выскочил на звон стекла, а лекарь уже его в бетон вбивает. — равнодушно бросил Косолапый.

— С вами даже не посплетничаешь. — обиженно отвернулся связист.

— Думаешь из-за второго? — спросил Напалм.

— Из-за кого же ещe? Сраться больше не с кем, вот он и бесится.

Я наконец смог найти в себе силы встать с койки.

— А ты куда собрался, крысёныш?

— Отъебись. — послал я Мямлю.

На удивление, тот ничего мне не ответил.

Некоторые вояки, что встречались мне на пути до тира, смотрели с сочувствием. Как будто мне было дело до того, что кто-то там умер.

— Здравствуйте. — поздоровался я с тренером.

Евгений Николаевич никак на меня реагировал.

Я молча прошёл до стеллажа с оружием и взял винтовку. Он внимательно смотрел на меня, будто ожидая, что я совершу ошибку. Я молча пострелял по мишеням, сменив винтовку на пистолет.

— Почистить сможешь? — сухо спросил он и кивнул на автоматы.

— Да, конечно.

Я кропотливо перебирал каждую деталь, очищая еe, и смазывая маслом.

— Долго ещё возиться будешь? — гаркнул Николаевич. — Костик уже давно бы закончил…

— Да, вот только он мёртв. — со злобой бросил я, не заметив, как согнул шомпол.

— Странная штука жизнь, да? — глаза тренера вдруг заблестели. — Почему хорошие люди умирают?

— А хорошие вообще редко выживают. — я бросил автомат и побрeл к выходу.

— У него был талант, тебе придется намного сложнее.

Я остановился и повернулся к тренеру, тот криво ухмылялся, ожидая моего ответа.

Я прошeл мимо него и взял винтовку.

— Его единственный талант, в ебло выпрашивать. — прошептал я ему прямо в лицо.

Ощущение безнадёги и одиночества, сжимали моё сердце. Нестерпимо хотелось выть и рыдать. Слёзы подступили к моим глазам, я смахнул их рукой.

Я не хотел возвращаться в комнату или вновь выслушивать Николаевича. Я немного побродил по базе, но уже вскоре, направился к выходу.

— Кто такой? — недовольно прозвучал голос, одного из надзорных у ворот из будки охраны.

Ворота представляли собой массивную, герметичную дверь. Запирающуюся, на замок штурвал. Такую дверь, ни то что не вскроешь, даже взрывом не поцарапаешь.

— Снайпер первого отряда Дмитрий Рябин, позывной Хилый. — я демонстративно снял винтовку с плеча.