Глава 53

Ульяна

Бывает иногда ощущение надвигающейся бури. Ты живешь, функционируешь, строишь планы, но где-то поселяется маленький червячок тревоги, который начинает тебя пожирать.

Прошло несколько недель после пропажи Глеба, которая, кстати, наделала шуму. Информацию довели до социальной службы и, конечно, школы.

Для всех мы представили картину так: Глеб поехал на дачу к бабушке и дедушке, вышел не на той станции и заблудился.

Достаточно быстро эта история стала обрастать клеветой и домыслами, часть из которых, естественно, была связана со мной. Досужие сплетницы судачили о том, что Глеб сбежал из-за меня.

Кто-то говорил, что он сам по себе странный, ведь воспитан был в американской культуре.

Кто-то даже приплел наркоту — якобы парень делал закладки в лесу и заблудился.

Одна история была бредовее другой, и, к сожалению, остановить этот поток маразма было невозможно — вышло бы точно как борьба с ветряными мельницами.

В школе учителя мне устроили игнор, на что, с одной стороны, мне было плевать с высокой колокольни, а с другой, я понимала, что человек я социальный и без этого самого социума не смогу.

Переубеждать или разъяснять, что правда, а что вымысел, я не собиралась, делиться подробностями своей личной жизни тоже.

Все это замечательно, но по-прежнему актуальным оставался вопрос: что делать после каникул, которые должны начаться через неделю?

Что делать, когда люди узнают, что ребята братья, а Максим отец Леши?

Единственно верное решение, которое приходит в голову, кажется печальным. Перевод в другую школу — и это значит смена привычной обстановки, смена друзей. Готовы ли к этому мальчики?

— Ульяна Романовна, а вы не собираетесь, что-ли, работать? — хмыкает вездесущая Юлия.

— А я, по-вашему, что делаю? — перечеркиваю неверный ответ в тесте у старшеклассника.

М-да. Идея поработать в учительской была не очень.

— Начался урок, — Юлия продолжает давить взглядом.

— И? — делаю вид, что не понимаю ее.

— У вас в расписании стоит урок у восьмого «Б», но вам, по всей видимости, плевать на это. Что, думаешь, Никонов найдет тебе местечко получше? — яд так и сочится из ее рта.

Ну почему?

Вот почему всем надо залезть ко мне в постель?

Захлопываю журнал и складываю тетради стопкой. Надо валить отсюда, а то на смену Юлии прилетит еще одна стервятница и не даст мне спокойно работать.

Резко поднимаюсь на ноги и отвечаю этой змеюке спокойно:

— Восьмой «Б» уехал на экскурсию, Юлия Станиславовна.

Та поджимает губы, прицепиться не к чему.

— Но меня больше беспокоит другое, — начинаю я. — Это же какая у вас, Юлия Станиславовна, скучная жизнь, что вы находите радость только в том, чтобы рыться в чужом нижнем белье.

Запрокидывает голову и хохочет как ненормальная:

— Я? Нахожу радость? Да мне плевать на тебя и твою жизнь! Вообще я нетерпением жду момента, когда корона с грохотом свалится с твоей головы.

— Ты не в себе, Юля, — я задолбалась выслушивать все это раз за разом. Моя личная жизнь не предмет обсуждения общественности!

— Это ты не в себе, раз думаешь, что из романа с Никоновым что-то получится, — шипит на меня по-змеиному.

Максим обещал забрать меня в течение получаса, и я хотела отсидеться в учительской, но все же лучше я буду мерзнуть на улице.

Отхожу к шкафу и надеваю пальто, завязываю шарф. Юля ждет от меня каких-то действий, чтобы наверняка потом со смаком об этом рассказать.

— У нас уже получилось, Юля, — выдаю победную улыбку. — Но ты продолжай перемывать нам кости, по всей видимости, мы единственное яркое пятно в твоей никчемной жизни.

Конечно, она разнесет все это. Обязательно обсудит, какая я сука, приукрасит. Есть такие люди, которым чужая жизнь интереснее собственной.

И это глубоко несчастные и одинокие люди.

Выхожу из школы и подхожу к машине Макса. Он уже ждет меня. Ныряю внутрь и тут же оказываюсь в его объятиях.

Это мой антидот от яда. Закрываю глаза и дышу глубже.

— Что случилось? — заглядывает мне в глаза Макс.

— Все в порядке, — делаю вид, что не понимаю, о чем он.

— Рассказывай, — настаивает на своем.

— Да не о чем рассказывать, — притворяюсь, что все совершенно неважно.

— Ульяна! — все-таки давит.

— Ладно. Учителя как-то узнали, что мы с тобой вместе.