Настя

Мы сидим в уютном кафе. Атмосфера здесь была такой тёплой и непринуждённой, что даже мои мысли начали расплываться, как дымка. Витрина с булочками, шоколадными пирогами и круассанами так и манит своим ароматом, а воздух, наполненный лёгким шорохом разговоров и звуками капучино, создает странное ощущение покоя.

Мы с Кириллом сидим у окна, друг напротив друга. Оба держим чашки в руках, и я не могу не заметить, как его пальцы крепко обвивают ручку. Время словно замедляется, и весь этот момент кажется совершенно незначительным и в то же время важным, как маленькое укромное убежище от забот.

Я смотрю в окно, наблюдая за прохожими, а он, замечает, что я замираю взглядом, шутливо говорит:

— Там, на той стороне, какое-то странное искусство на стене. Не верю, что это нарисовано с любовью, больше похоже на отчаяние.

Я улыбаюсь, не зная, что сказать. Мы оба смеёмся, и это, наверное, было единственным моментом, за все утро, когда я почувствовала лёгкость. Мы не пытаемся загружать друг друга подробностями своей жизни, ни о чём важном не говорим, а просто делим тишину и компанию.

— Любишь искусство? — спрашиваю я, чтобы просто продолжить разговор.

Кирилл задумывается, наклонив голову.

— Смотря что считать искусством. Если к искусству можно отнести качественный и аккуратный шов, то да, я большой его поклонник, — с лёгкой улыбкой отвечает Кирилл, ставя чашку на стол.

Я невольно улыбаюсь, представляя, как его уверенные руки выполняют тонкую, ювелирную работу.

— Ну, швы, точно важнее, чем мазки на холсте. Хотя... есть в этом что-то общее, не находите?

Он приподнимает бровь, заинтересованно наклоняясь ближе.

— Общее?

— Ну, и там, и там нужна точность. Терпение. Даже, можно сказать, свой взгляд на мир, — я обхватываю свою чашку руками, чтобы скрыть лёгкое волнение.

Кирилл смеётся коротко, но искренне, и его смех звучит тепло.

— Никогда не думал, что кто-то сравнит хирургию с искусством в живописи. Но знаете, в этом что-то есть. Особенно насчёт терпения.

— Значит, всё-таки немного художник? — подначиваю я, а он шутливо разводит руками.

— Вы меня раскрыли. Осталось только найти музу.

Я чувствую, как щёки начинают предательски розоветь, и спешно отхожу от опасной темы.

— А вам правда нравится ваша работа?

— Очень. И не всегда конечно. Иногда смены долгие, иногда люди умирают, но если удаётся сделать невозможное, — это того стоит.

Мужчина внимательно смотрит на меня.

Я киваю, не сразу находя, что сказать. Его слова звучат искренне, без излишнего пафоса, и это почему-то трогает меня.

— Кстати, а почему именно шоколадные круассаны? — вдруг спрашивает Кирилл, словно решив переключить тему.

— Это просто... комфортная еда. Как плед или горячий чай. Что-то, что всегда успокаивает, — отвечаю я, откусывая кусочек. — А вы? Почему вы их выбрали?

— Хотел вам настроение поднять, — просто говорит он, и от его слов моё сердце снова предательски ёкает.

Мы молчим, но тишина не кажется напряжённой. Это мгновение будто бы замораживает нас в этой уютной атмосфере, где на несколько минут можно забыть о том, что за пределами этого кафе всё ещё остаётся реальная жизнь.

Мы выходим из кафе, и мы направляемся к его машине. Кирилл, галантно открывает для меня дверь своего автомобиля. Пока я устраиваюсь на сиденье, замечаю, что мне начинает нравится его внимание и лёгкая доброжелательная настойчивость. После той короткой, но приятной беседы о кофе и жизни мне становится не так одиноко, как раньше.

— Мы близко, — говорит Кирилл, несколько раз проверив направление на экране навигатора.

— А вот и мой дом, — медленно отвечаю, указав на улицу, где я живу.

Когда мы подъезжаем к воротам, я с облегчением вижу, что на улице нет никого, кроме нас.

— Спасибо за кофе, Кирилл, — говорю я, поворачиваясь к нему. — Мне действительно стало немного легче.

— Рад был помочь, — отвечает он, с улыбкой. — Настя, можно у вас взять номер телефона?

— Конечно, — киваю я и диктую ему набор цифр.

Открываю дверь и выхожу на улицу, но вдруг на улице появляется машина моего бывшего мужа. Он останавливается рядом с нами и резко выходит. Его лицо искажено гневом, он идет ко мне с быстрым шагом, будто не замечая Кирилла.

— Это кто, мать твою? — его голос резко срывается, и я чувствую, как напряжение сразу же окутывает воздух.

Кирилл делает шаг вперед.

— А ты кто? — отвечает мужчина.

— Не смей говорить со мной так, — рычит муж.

Андрей смотрит на меня с яростью в глазах, но затем его взгляд смещается на меня.