— … … — выдохнул я чистым матом, увидев Командора Хаддари, огромного, как живая скала.

— Один шанс, — пророкотал генерал скверны. — Протяните мне искры, а затем вложите их в Гормингара. Тогда вы уйдёте живыми, клятва тайро.

Он дал нам секунду услышать и понять.

— Ослушаетесь — и я скормлю вас Чёрному Солнцу, но не сразу. Вы будете умирать много лет.

Герой фильма или книги отважно послал бы Командора, проблема в том, что мы с Уиллом были не из плёнки или бумаги, а живые, и нам очень хотелось жить дальше; да и выбор был не так очевиден. Глядя на Хаддари, мы нутром понимали, что он сотрёт нас в порошок и не делает это лишь потому, что не может сам вложить осквернённые искры в Гормингара. Система их не пропустит — а от нас примет, ведь мы ходячие инструменты ИИ-бога и пройдём формальный контроль. Реального контроля сейчас и нет: всё существо Гормингара перерождается и, кажется, уже скоро переродится.

Поэтому у нас не было времени на раздумья, геройства и торговлю, пришлось выбирать сторону здесь и сейчас. Продолжать работать на равнодушный ИИ, для которого мы лишь ходячие инструменты; на вымирающих джарров, долг крови которым привёл нас сюда? Или подчиниться тайро-победителям, ибо сил воспрепятствовать им у нас попросту нет?

— Нет, — сглотнув, сказал Уилл.

— Да, — выдавил я.

Иронично, но Уилл отказался не потому, что был таким отважным героем, а я согласился не потому, что так сильно струсил. Просто он решил, что тайро убьёт нас в любом случае, и лучше хотя бы не предавать божество-нанимателя; тогда есть крошечный шанс, что Гормингар как-нибудь сам победит, а после воскресит Верного Уилла. А я «согласился» лишь для того, чтобы потянуть время и дать божеству переродиться.

Но Командор прочитал тактику мага и мой блеф — ему не требовалось проверять наши слова, он понял правду по языку тела и скверна знает каким ещё признакам. И атаковал.

Крылья раскинулись и обрушили на нас тьму, искры вспыхнули, пытаясь освещать — и высветили пятиметровую фигуру уже вплотную к нам. Острый хвост пронзил Уилла насквозь, крыло охватило за плечи, из него стали расти жидкие чёрные пальцы, которые вцеплялись в мага и наползали ему на лицо. Канадец замычал, извиваясь — а я не мог помочь, потому что в ту же секунду сам проигрывал бой.

Удар кулака размером с мою голову проломил доспех и снял с меня около сотни хитов, уже с учётом резистов от Оберина и моей собственной кирасы. Биомеханика тайро была чудовищно эффективной в ближнем бою: в месте пробития из чёрной руки моментально наросли дополнительные когти, которые вцепились в металл изнутри, Командор выворотил из Оберина кусок и начал кромсать его на части. Второе крыло накрыло меня с головой, бесчисленные отростки полезли в щель доспеха и лицо, я откинул забрало наверх, выглотнул искру изнутри прямо в рот и закричал яростным светом, испепеляющим скверну. Это помогло: серые хлопья пепла разлетались от моего крика в стороны, в крыле зияла выжженная дыра.

Врезав вибрацией, чтобы ослабить броню тайро, я сжал Вершитель двумя руками и ударил со всех сил, включая стальную мощь Оберина. Но броня Командора была умнее, чем у обычного легионера: она моментально перестроилась в вязкую «резиновую» плоть, и вибро-удар стал бесполезен. Клинок оранжевого ранга вошёл в тайро лишь на ладонь, а его ткани с регенерацией 100 хитов в секунду мгновенно срослись и вытолкнули кончик меча. Моя третья призрачная рука в тот момент выжигала чёрное крыло, а четвёртая воссияла прямо в лицо Командору, но алые глаза не дрогнули. Тайро боднул головой — и рассёк призрачную руку рогами, искра вылетела в воздух и мне пришлось на долю секунды отвлечься, чтобы втянуть её обратно. Хаддари сжал оба запястья с Вершителем своей громадной ладонью, упёрся ногой прямо в меня — и рванул с такой силой, что сломал как минимум одну кисть, несмотря на доспех!

Не будь вокруг меня стальной брони Оберина, тайро бы просто оторвал обе руки.

— Уходи, Яр, — гулко рявкнул рыцарь смерти. — Я долго не выдержу.

Он пытался меня защитить и обрушил на врага всё, что мог: некротическое проклятие, ауру слабости, силой воли выхватил трезубец и ударил им в шею Хаддари. Увы, тёмная магия была почти бессильна против носителя скверны. Хотя Командору пришлось отпустить Уилла и парировать удар трезубца освободившейся рукой — она превратилась в четырёхстороннюю секиру и ударила навстречу с такой силой, что трезубец лопнул и разлетелся на осколки.

Я был еле жив, боль пронзила в трёх местах, из трёх сотен хитов осталось шестьдесят, ещё один страшный удар — и всё кончено; Уилл содрогался, охваченный пламенем с головы до ног, и только огненная защита позволила ему пережить первые секунды боя. Стало предельно ясно, что попытки драться с Хаддари обречены на провал: он превосходил нас во всём. У нас было только два выхода: или умереть, или пойти ва-банк — использовать близкое Искажение и поменять законы реальности так, чтобы они работали на нас. Мы с Уиллом поняли это одновременно, но пошли каждый своим путём.

Он атаковал: изменил воздух, который вдыхал тайро, на нечто убийственное — и голова Командора окуталась облаком мельчайшей сверкающей алмазной крошки. Судорожный вдох, и бритвенно-острые колючки заполнили глотку и лёгкие Хаддари, Уилл с мстительным воплем закрутил алмазную пыль в режущий вихрь. Эффектно, болезненно и опасно, это был сильный ход.

Вот только био-механика справлялась с такими угрозами: Командор содрогнулся, извергнув порцию окровавленной пыли, но внутри него уже нарастали фильтры, регенерировали повреждённые связки и срастались разорванные лёгочные ткани. Смелый замысел Уилла сработал, но лишь отвлёк и замедлил врага.