— Где Гормингар? — спросил я.

— Он немного занят. Сказал, когда ты очнёшься, миссия будет завершена и этаж пройден. Яр, в каком смысле «этаж»?

— Весь этот мир — один из этажей Башни.

— А почему она тогда не запретила Искажению заглушать систему? — удивилась Орчана.

— А зачем? Пусть будет, ведь это ещё один слой испытания. Башне только на руку, когда восходящие оказываются в нестандартных условиях и вынуждены приспосабливаться, находить нестандартные решения. Выживают сильнейшие.

— Ну ладно, — не стала спорить джарра. — Всё, ты очнулся, давайте валить!

Она вскочила на утлой конструкции, и та закачалась так сильно, что нам пришлось хвататься за корни, чтобы не свалиться в чёрную жижу вокруг.

— Да уймись ты! — всплеснул руками Шисс. — Хочешь создать волну, которая нас потопит?!

— Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу, — внезапно вспомнил я и рассмеялся.

— Строго говоря, три с половиной, — крыс указал назад, я обернулся и увидел посиневший труп Уилла, лежавший в изогнутых корнях.

— И что с ним делать? — спросила Орчана. — Чего Горми вообще поднял его на поверхность, он же сдох.

— Потому что это этаж Башни, — сказал я тихо. — Он умер впервые на этаже. Когда система вернётся, он оживёт.

— Блин, и правда. А ты серьёзно хочешь дать этой крысе второй шанс? — скривилась джарра. — Без обид, Шисс.

— Крысизм — это форма расизма, — философски заметил ядомант. — Не удивляйся, если завтра проснёшься отравленной. Не от меня, разумеется, а от собственной бездуховности.

Он захихикал.

— Конечно хочу, — ответил я после паузы. — Мы победили, пусть живёт и делает выводы. Стоп, ведь мы победили? Да?

— Ух ты! — вместо ответа воскликнула Орчана и указала рукой.

Рядом с нашим плотом открылось три портала: чёрный в Изнанку, прозрачный домой и золотой — обратно в Базарат. И это знаменовало возвращение системы, я почувствовал, как вернулся интерфейс и в глазах зарябило от системных сообщений. Чёрт возьми, сколько их!

Над Уиллом воссияла метка оживления, он изогнулся и, всхлипнув, задышал:

— Что за?.. Чёрт!

Я взял его за грудки и медленно поднял над чёрным океаном.

— Слушай, предатель. Мы могли оставить тебя мёртвым, но решили дать второй шанс. Не упусти его, Уилл, третьего не будет.

Он молча кивнул, но так и не нашёл силы посмотреть мне в глаза. Я швырнул канадца в чёрный портал Изнанки, светлые волосы мелькнули и исчезли.

— Я тоже в Изнаночку, — потирая лапы, сказал Шисс. — Получать уровни и пачку уникальных достижений, ух, прокачаюсь! Не поминайте лихом, голокожие. Вот вам сильнейшее противоядие, которое я мог сварить. Жизнь полна токсичности, рано или поздно пригодится!

Я принял маленький пузырёк и обнял крысолюда, несмотря на исходящую от него странную вонь. В конце концов, мы тоже не розами пахли, особенно после суток постоянных сражений без душа.

— Я домой, — сказала Орчана, когда мы остались вдвоём. — А ты, Яр?

Она надеялась, что мы вернёмся вместе.

— Мне нужно сдать квесты мастеру Онгару и Магуре. Потом провернуть сделку с одним легендарным посохом и продать кое-что из ненужного лута. Так что я по-любому в Базарат. Да и посмотреть на рожу твоей бабуси не помешает.

Всё время, пока мы тут дрейфовали, в разных местах чёрного океана всплывали и лопались крупные чёрные пузыри. Химические процессы шли по всем слоям планеты, и часть выделявшихся газов достигала поверхности. Однако последний пузырь, надувшийся в метре от нашего плетёного острова, был странным: там копошилось какое-то залитое скверной существо. Шарик лопнул, и создание медленно, с трудом выползло на поверхность, отряхнулось мохнатыми лапками и повернулось к нам а затем поползло в нашу сторону. Оно было лёгкое и почти не проваливалось сквозь густую плёнку.

— Это что за мелкий монстрюк? — напряглась Орчана, достав Палыча.

— Мой монстрюк! — с внезапной гордостью заявил я, глядя на то, как ободранный, израненный паук-немезис ковыляет в нашу сторону.

Гурии садов вселенской благодати, демоны лакун бездны и хранители двенадцати райских врат, чего только ни пережил этот несчастный калека! Пять лап из восьми были повреждены разным способом: оторваны, сожжены, расплавлены кислотой, покрылись кристаллическим наростом… Половина фасеточных глаз выжжены радиацией, пробоины покрывали хитиновую броню, а педипальпы были грубо свёрнуты набок. Израненное брюшко покрывала корка из крошечных паразитов, копошившихся в плоти паука.