Всё верно, когда у моря нет верха, ты всегда на глубине. Но в грани воды нет и низа, т.е. планеты под ногами — а потому гравитация в целом низкая. Но толщина жидкости огромна, и потому давление смертельно для людей, хоть и не как в Марианской впадине. Сразу не расплющит, а будет плющить медленно и неотвратимо. В голове стучало, сердце с большим трудом проталкивало кровь по артериям и венам, я чувствовал нарастающую тупую боль в голове и ломоту во всех костях. Твою мать, скоро станет так же хреново, как было в огне.

Силуэт шен-сокка мелькнул рядом: мы были накрепко связаны Высоким Арканом, он поймал меня на крючок и сам не мог разорвать эту связь. Похоже, цикл охоты мимика состоял в том, чтобы вцепиться в атман жертвы и мотать её по разным граням стихий, пока она не умрёт или не ослабнет, а потом каким-то образом сожрать! Но у этого плана, как и у многих вещей в природе, было слабое место: сжав невидимые когти или челюсти, закинув свою удочку и вонзив в меня какой-то духовный крюк, мимик теперь не мог отпустить.

Связанные друг с другом, как рыба и рыбак, мы боролись за выживание, и в конце поединка один умрёт, а другому достанется победа.

Я почувствовал всплеск магии хаоса, а потом воды и увидел, как тело мимика меняется под окружающую среду. Глаза стали мутными-рыбьими, крылья приросли к телу и превратились в плавники, чешуя разгладилась в упругую шкуру, тело сжалось и стало более обтекаемым, а хвост сократился и стал шире, как у рыбы. Вместо мембран отросли жабры — именно за них я и схватился, мощным рывком подплыв ко врагу. Ведь бить его мечом под водой было глупо, толща смягчит даже мой самый сильный удар. А вот попытаться обнулить ему магию хаоса и воды — чуть ли не единственное, что я мог сейчас сделать.

И это сработало! Во-первых, закон уравнения Думрока в этот раз резко усилил мой импульс чистоты, во-вторых, выпали мои заветные 42% — и жабры, ещё не до конца сформированные магией хаоса, резко и конвульсивно забились, меняясь в подвижную и пластичную плоть.

Шен-сокк, думавший, что привёл меня на верную гибель в толщу воды, внезапно сам лишился средства дыхания и ошалел от неожиданности второй раз за последние секунды. Он содрогнулся, пытаясь вдохнуть, видимо, границы перевоплощений мимика не позволяли ему вообще жить без дыхания. Или, возможно, он был неспособен контролировать изменения своей формы. «-10 хитов», — сообщила система, и шен-сокк изо всей силы дёрнулся снова.

Муть в глазах, раздвоение на синий и белёсый, нас рвануло вверх, и мы выпали в небо. То есть в грань воздуха. Ураганный ветер подхватил нас и потащил вперёд, мотая и крутя, как былинки. Уши перестали слышать, желудок, кажется, прижался к горлу, тошнота подкатила к ушам. Но пару секунд спустя организм осознал происходящее и более-менее приспособился к полёту. На мне всё ещё висел пузырь воздуха, и это очень помогло: даже в сильнейшем потоке гигантского ветра я мог дышать спокойно.

Моим глазам открылось потрясающее зрелище: вокруг величаво плыли титанические острова, состоящие из плотных белых облаков, которые, казалось, можно пощупать руками. Своей сложной формой они напоминали рукотворные замки, и ветра огромной силы влекли их вперёд, словно гигантских живых существ. Впереди облака толпились и сбивались друг с другом, там собирался какой-то умопомрачительный циклон, тёплое и холодное течения воздуха пересеклись и заворачивались в воронку масштабом армагеддона.

Я в офигении смотрел, как облака смыкаются и срастаются в причудливые многослойные ленты, которые медленно заворачивает по кругу циклона. Издалека вся эта громада напоминала невиданный лабиринт размером с несколько городов. Между облачными стенами высотой с горы сверкали пронизывающие молнии, там разгорался настоящий ад. И нас влекло туда.

Шен-сокк моментально оброс перьями, вытянулся в коатля с длинным и гибким хвостом, вернул себе крылья и отрастил их пошире. В общем, стал чувствовать себя как воздушный дракончик в небе. Вот каналья, и что с ним делать?

Он пытался меня сбросить, извиваясь, как пушистая перьевая змея, как маленький подлый кетцаткоатль, но я вцепился ему в щёки (бывшие жабры) мёртвой хваткой, ибо понимал, что от сохранения физического контакта может зависеть моя жизнь. Ещё и ногами обхватил, как мог, но гибкое и гладкое тело легко вывернулось из моего захвата, свиваясь в стремительные кольца. У мимика было явное преимущество в адаптации к окружающей среде.

Если бы у меня в руке хранилась магия тверди, я бы сделал врага закаменелым или хотя бы утяжелил, чтобы он стал неспособен к полёту. Но там было немного воды и ещё солидная порция энергии воздуха. Оледенить крылья? Можно, но на 6 энзов особо не разгуляться. Ударить молнией в надежде на шок? Я могу сделать мощный разряд, энергии в левой руке много — но мимик теперь магическое существо стихии неба, вдруг у него иммунитет к электричеству? Уж резист точно имеется.

У меня были секунды, пока руки ещё держались за врага, сейчас он вывернется, и кто знает, что я потом смогу сделать. Поэтому пробовать сомнительные варианты не было ни секунды времени. Разум, лихорадочно перебиравший возможности, внезапно нашёл подходящую: долбануть.

Я не знал, что делает алхимическая бомба Хорума, которую успел поймать в бою до того, как она упала и раскололась. Но сейчас я выхватил бомбу из инвентаря и разбил о морду шен-сокка. БАБАХ!

– 20 хитов ударно-кислотного урон а (205/300), — радостно сообщила система.