Магура тоже была взрослой джаррой, недуг затронул и её, но пока в малой степени. Немного точек тут и там, почти незаметно. Так что у зодчей было достаточно сил, и она вела спор стоя, как бы подчёркивая превосходство своих доводов.

— А у нас нет права голоса? — веско спросил я, как только спорщики выдохнули.

— Именно, у нас есть право выбора, — поддержал Шисс, голос крысолюда был шершавым и шуршащим, как сухие слои сползающей змеиной кожи. — Мы готовы отдать долг, но сами решим, куда идти.

— Может, разделимся? Так мы и компоненты достанем, и питомцев, — Уилл Харрис машинально поправил галстук, будто выступал с презентацией перед собранием акционеров. Он вообще вёл себя как типичный менеджер среднего звена, всегда в поисках оптимальных схем.

— Нет, — отрезала Магура. — Раздельно не справитесь, обе задачи непростые.

— Что тут за сбор? — внезапно раздался знакомый мне голос.

Мы заседали в центре бревенчатого «длинного дома», аналогичного постройкам викингов, здесь собралось уже полтора десятка местных жителей. Все повернулись в широкий входной проём и увидели группу подростков во главе с Орчаной.

Молодёжь явно вернулась с охоты: у всех колчаны со стрелами (луки убирают в инвентарь, а колчан туда-сюда мотать неудобно), на поясах висят птичьи и заячьи тушки, а мускулистый парень держит на плечах подстреленную лань. Мог бы убрать в инвентарь, но понтуется перед остальными.

— Привет, подруга, — я улыбнулся Орчане, почему-то думая, что девчонка обрадуется.

— Крыса тебе подруга, — огрызнулась она. — А я тебя знать не знаю, черномордый.

Чего?.. А-а-а, мы же познакомились, когда я был в пергаментах. В новом облачении она меня и не видела. Ладно, напомним:

— Яр!

— Человек? — удивилась джарра, наконец узнав голос. — А чего такой чёрный?

— Сменил облачение.

— Ты его знаешь, охотница? — спросил Онгар.

— Провожала лесным коридором в Хэзреш.

— И что скажешь?

— Вроде железный.

Железо в иерархии джарров — это неплохо.

— Решаем, как именно должники крови будут отдавать долг, — сказала Магура, указав на нашу тройку рукой.

Интересно, почему оба старейшины отчитываются перед тринадцатилетней девчонкой? И почему она вообще считает себя вправе задать им вопрос? Другие подростки молчали, глядя на нас исподлобья, да и взрослые не пытались вмешаться. Никто не чуял за собой силы и авторитета, чтобы разговаривать со старейшинами на равных. А Орчана чуяла.

— Без Вождя? — спросила она негромко, вроде и без наезда, но Магура сразу смутилась.

— Вождь плох, он сегодня не с нами, — быстро ответила зодчая. — Ему остались последние дни.

— Ясно.

— А что скажет Бурси Шагга? — поинтересовался я, и вокруг наступила резкая тишина.

Все джарры без исключения повернулись ко мне: одни с ужасом, другие с неприязнью, третьи, наоборот, с уважением и восхищением. Похоже, к старой ведьме в Убежище относились очень разнообразно. Магура побледнела от гнева, а Онгар усмехнулся.

— Меня послали к Бурси Шагге, потому и спрашиваю.

— Сейчас узнаем, — кивнула Орчана.

— Не смей…

Девчонка привычно перекинула ящик из-за спины вперёд и распахнула крышку до того, как Магура успела закончить возглас. Из короба повеяло мертвенным холодом и раздался пронизывающий стон, перекрывший другие звуки:

— Чи-и-истый. Неиспорченный. Живой. Ишь, какой ценный экземпляр нам попался.

Оттуда поднялась призрачная зелёная голова, которая уставилась на меня со злобной ухмылкой, игнорируя других должников.

— Ведьма, — Магура ударила кулаком по бревенчатой стене, и я заметил, как рука зодчей на мгновение стала каменной, а бревно едва не треснуло от силы удара. — Вернись в свой короб и не влезай в дела Убежища. Ты своё отжила, у тебя больше нет власти над племенем!

— А я не влезаю, деточка, — ухмыльнулась Буся во все остренькие жутковатые зубы, её глаза горели недобрым оранжево-красным светом. — Кровник сам меня вызвал, имеет право.

— Вождь не позволит Ведьме участвовать в кровном круге! — рявкнула Магура, подавшись вперёд.

— Но Вождь сегодня не с нами, — тихо сказала Орчана в наступившей тишине, и мне почудилась в голосе девчонки скрытая, опасная мстительность. — А у старейшин нет права отказать джарру войти в кровный круг.

— Подтверждаю, — хрипло молвил Онгар. — Любой из нас может войти в круг и выдвинуть свой клич, отказать вправе лишь Вождь. А должники вольны выбирать, на чей клич ответить.

Магура отступила назад, бухнулась на лавку и замолчала. Её квадратное лицо потеряло живость и стало как каменная маска, она явно не одобряла происходящее, но ничего не могла сделать.