— Держитесь за щитом, пока мы не доберемся до зданий, затем разделимся и уничтожим как можно больше машин. — Это было единственное предупреждение, которое я сделала, прежде чем броситься бежать, выставив перед собой щит. Сссеракис рассмеялся, но не злобным смехом, а смехом ликования. Ужас мог чувствовать окружающий нас страх, и это его хорошо подпитывало.

Когда мы добрались до городских зданий, первый из дугоразрядников повернулся в нашу сторону. Я увидела, как зубцы вилки потрескивают от энергии, и понятия не имела, как на нее отреагирует мой кинемантический щит. У меня было предчувствие, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я отпустила щит — порыв кинемантической энергии взорвал землю вокруг нас, — затем задействовала свой Источник дугомантии и вызвала молнию на своих пальцах. Это странное явление, но дугомантия притягивает. Призвав собственную молнию, я отвлекла атаку дугоразрядника от Хардта на себя. И точно так же, как во время дугошторма на Пикарре, я втянула энергию внутрь себя.

На меня нахлынули видения. Возможно, это неподходящее название для них. Воспоминания, я думаю, хотя и не мои собственные. Точно так же, как тот дугошторм был посмертным разрядом наставницы Эльстет, энергия которого каким-то образом пропиталась ее воспоминаниями, так и эта молния была пропитана воспоминаниями некоего существа.

Джагран, Стремительный, мчался по небу, паря между облаками. За ним по пятам тянулись молнии, с треском разлетаясь бесконечной чередой зигзагов. Он рвался вперед и вперед, но уже знал, что опоздал. Самый быстрый из всех Джиннов, даже он не смог прибыть достаточно быстро, чтобы спасти своего брата. В этот день радость от полета по небу покинула его, сменившись тревожным страхом неудачи.

Существа наблюдали за происходящим снизу, незначительные и безмозглые. Ранд назвали их землянами, измененной формой зверей, которые называли тьму своим домом. Они глазели на Джаграна и с удивлением наблюдали, как он освещал ночное небо своей светящейся формой. Они падали на колени и воздевали руки в знак поклонения. Что бы ни сделали с ними Ранд, по крайней мере, они понимали, насколько они малы и никчемны. По крайней мере, они поклонялись Джиннам как богам, вместо того чтобы грызть кости собственных мертвецов и не поклоняться ничему, кроме тьмы.

Когда Джагран проносился мимо, небо наполнялось энергией, и за ним следовал шторм. Великий шторм. Величайший из всех, что он когда-либо вызывал. И он обрушит его на Ранд. На убийц своего брата.

Вокруг поля боя бушевал небывалый шторм. В дюжине разных мест с неба срывались молнии, описывали дугу и ударяли в землю. Ветер дул во всех возможных направлениях, и образовывались огромные вихри, которые прочесывали землю и разрушали жилища существ, которые там жили. Ранд думали оградить себя своими собственными творениями, хнычущими пахтами, другим видом, поднявшимся из грязи, чтобы поклоняться тем, кто лучше их. Они ничего не значили для Джаграна. Их жизни были столь же бесполезны, сколь и коротки. Они гибли сотнями, бросаясь защищать своих создателей. Но ничто из того, что они могли сделать, не могло навредить Джаграну. Он был яростью. Он был энергией. Он был штормом.

Наводнения опустошали землю, ветер уносил в небо живых и мертвых, сверкали молнии, поджигая мир. И все же Ранд прятались от Джаграна. Трусы! Но ведь Ранд всегда были трусливыми. Они высмеивали его братьев и называли эти оскорбления шутками. Шутками, которые никому не причиняли вреда. Но Джинны создали нечто удивительное, нечто уникальное, нечто, что само по себе было истинным свидетельством их могущества. И Ранд наполнили это своими насмешками.

Смех долетел до Джаграна, каким-то образом преодолев бурю и суматоху. Он был ясен ему. Эхом отдаваясь вокруг него, словно хрусталь. Ранд насмехались над ним даже сейчас, когда он изливал на них свой гнев. Он покажет им плоды их насмешек. Он разорвет землю на части, чтобы их найти!

Буря вокруг Джаграна утихла, ее ярость иссякла. Ветер утих, дождь прекратился, облака поредели, и над головой показалось голубое небо. И Джагран осознал свою глупость. Как только буря утихла, Ранд показались, выскользнув из земли, поднявшись из бурлящих вод, появившись из своих укрытий. Это была ловушка. Полдюжины ненавистных сестер поднялись на костяных крыльях и окружили Джаграна. Несмотря на то, что он был самым быстрым из всех своих братьев, он был слишком измотан, чтобы бежать.

Ранд набросились на него, разрывая когтями и зубами его потрескивающую плоть и высасывая из него жизнь. У него не осталось сил сражаться с ними, и они это знали. Но даже после смерти Джагран одержал победу. Даже когда последние нити его сознания рассыпались в прах, запертые в его хрустальном гробу, он увидел Элесис, Растущую, присоединившуюся к нему в смерти.

Все закончилось в одно мгновение. Воспоминания Джинна. Последние мгновения жизни Джаграна, Стремительного, пронеслись сквозь меня, и я все это увидела, все это пережила. Его ненависть к Ранд что-то зажгла во мне. Мои собственные гнев и ненависть слишком долго дремали, прикрытые любовью к Сильве и болью от потери Кенто. Я почувствовала, как ненависть разгорается с новой силой; тлеющие угли ожили, когда я пережила последние минуты Джаграна.

Между моими руками сверкнула молния. Я поглотила выстрел дугоразрядника, и его энергия забушевала во мне. Ей нужен был выход, и у меня была цель. Фигуры в лохмотьях наблюдали за нами с крыш, некоторые держали в руках луки, другие мечи. Их было несколько десятков, они толпились вокруг и готовились наброситься на нас. Я выпустила на них молнию, послав из кончиков пальцев зазубренные энергетические болты, поджигающие крыши.

Сссеракис рассмеялся. Заставь их бояться нас! И я, черт возьми, прекрасно это сделала.