Боль разлилась по моей груди. Мне ничего не хотелось, кроме как убрать печаль, омрачавшую его выражение лица. Я почувствовала облегчение, когда момент прошел так же быстро, как и наступил.

Внутри меня шла безмолвная война — я должна быть его подругой, но всё, о чём я могла думать, были украденные моменты, которые мы разделили в эти выходные. Линкольн по-прежнему оставался для меня загадкой. Он был мрачным и угрюмым, но при этом имел остроумное чувство юмора и не боялся посмеяться над собой. Я жаждала больше тех моментов, когда он избавлялся от своей жесткой внешности.

Когда я подумала о том, какой естественной и легкой была наша беседа и что она никогда не могла быть чем-то большим, чем дружба, у меня образовался пузырь гнева. Я была не из тех, кто дуется, но иррациональная часть меня хотела топнуть ногой, встряхнуть его и показать, как весело мы можем провести время вместе. Не говоря уже о том, как жарко было, когда мы занимались сексом. Повтор этого определенно приветствуется.

Чувствуя себя смирившейся с жизнью в пустынной стране друзей, я поняла, что пришло время поставить точку.

— Хорошо… мне следует положить этому конец.

Когда я поёрзала на стуле, Линкольн встал. Я наблюдала, как он вытащил несколько купюр из бумажника, и мельком увидела его невероятную задницу.

— Мое угощение, — сказал он, кладя купюры на стол. Ему действительно нужно перестать быть таким джентльменом. Из-за того, что он заплатил за мой ужин, это больше походило на свидание, и мое лицо потеплело, а румянец растекся по моим щекам.

— Спасибо, — сказала я, оглядываясь по сторонам. — И спасибо, что составил мне компанию сегодня вечером. Мне нужно немного пройтись обратно к мотелю, так что я оставлю тебя.

Я отошла от стола.

— Джоанна, — прорычал Линкольн. Интенсивность в его глазах вернулась, и мое дыхание сбилось. — Я подвезу тебя.

Он не спрашивал. Моя интуиция подсказывала мне, что это плохая идея, но если это означало еще несколько минут с Линкольном, я согласилась. Френдзона пусть катится к черту.

Он быстро пересёк бар, направляясь к выходу, а я пыталась не отставать от его длинных и быстрых шагов. Когда мы подошли к двери, он распахнул её и положил руку мне на поясницу, выводя меня из помещения. Его пальцы задержались на изгибе моей спины. Всего на мгновение, но я уже была готова растечься в лужу прямо здесь и сейчас.

— Я припарковался здесь, — сказал он, указывая на свой серый пикап. Воздух в машине изменился с тех пор, как я была здесь в последний раз, стал более наэлектризованным. В маленькой кабине чувствовалось напряжение. Я наблюдала, как Линкольн открывает мою дверь. Он немного наклонился?

Мой разум мчался со скоростью света. Я не хотела искать какой-либо скрытый смысл, но он определенно продолжал подавать противоречивые сигналы. Мы решили остаться друзьями, но он заплатил за ужин и предложил отвезти меня обратно в мотель. Что с ним?

Мотель находился всего в нескольких кварталах от бара, и всю поездку Линкольн оставался тихим и сосредоточенным. Его глаза не отрывались от дороги. Подъехав к парковочному месту, он остановил машину и, поёрзав на сиденье, наконец, повернулся лицом ко мне.

— Спасибо за поездку. И на ужин, — сказала я. Почему я веду себя как робот? Салон машины был наполнен его мужским ароматом, и я точно знала причину, по которой у меня были проблемы с формированием связных мыслей.

— Тебе действительно стоит подумать о том, чтобы заменить Финна, пока его нога не заживет, — сказал он, удивив меня.

Я вздохнула.

— Да. Я просто не уверена, что сейчас хорошее время. Обстоятельства получились… сложными в эти выходные, и мне нужно вернуться к реальности.

Я не могла заставить себя посмотреть Линкольну в глаза.

Я почувствовала, как он пальцем начал наклонять мою голову за подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом. Глубокие голубые глаза Линкольна впились в меня.

— Прости, если я усложнил тебе жизнь, — сказал он.

Его рука скользнула дальше, двигаясь вокруг основания моей шеи, нежно массируя. Я задержала на нем взгляд. Прижми меня к себе, Линкольн. Поцелуй меня. Я слегка наклонила голову вперед.

— Спокойной ночи, Джоанна, — его голос был низким грубым шепотом. Его рука нежно сжала мою шею сзади, прежде чем отпустить меня. Большая фигура Линкольна сдвинулась обратно в кресло. Его глаза стали жесткими, и я поняла, что это было моим приглашением уйти.