Она тяжело дышала, и я чувствовал, как ее мышцы крепко сжимали меня, а затем расслаблялись. Она была почти там. Я изучал изгибы ее тела. Удерживая темп, я довел ее до оргазма. Когда сжатие ее киски стало ритмичным и тугим, я начал сильнее, глубже.

— Да, Линкольн, не останавливайся.

Положив одну руку ей на бедро, а другую между ног, я сжал ее клитор между двумя пальцами. Волна влаги окружила мой член, когда она кончила. Она пульсировала вокруг меня.

— Да, Джоанна. Чёрт, да, — погружаясь в нее, я кончил. Мое тело согнулось над ее спиной, когда мы оба пытались отдышаться.

· · • • ? • • • · ·

В темноте слабый свет угасающего костра осветил тело Джоанны. Мы так и не добрались до спальни — вместо этого, завернувшись в одеяла, мы заснули на диване. Ну, по крайней мере, она.

Теплое тело Джоанны было прижато к моему, и я провел кругами по изгибу ее плеча. Она глубоко и медленно дышала, а ритм совпадал с моим.

Насколько легко это может быть?

Ощущение Джоанны рядом со мной было таким естественным, но жужжание под кожей не давало покоя. Я не мог рисковать заснуть, увидеть кошмар и напугать или даже причинить ей боль, если вдруг резко проснусь, размахивая руками. Хотя бы один нормальный день, когда она не увидит, что я гребаный сумасшедший. Я хотел жить в этой фантазии, где я был нормальным, а Джоанна была моей.

Я задавался вопросом, прекратятся ли кошмары теперь, когда она была здесь. Глубоко вздохнув, я провел губами по ее волосам, вдыхая ее запах. Я откинул голову назад, позволяя себе отдохнуть, но не провалиться в глубокий сон.

Оставайся здесь в данный момент. Помни о своей тренировке. Дыши. Однажды морской пехотинец — всегда морской пехотинец.

Впервые в жизни эти слова были не столько утешением, сколько проклятием.

Глава 24

Джоанна

Лежа на боку с затекшей верхней частью спины, я переместилась полностью на спину.

Одна.

Я поняла, что Линкольна тут нет, как только у меня хватило здравого смысла вспомнить, где я нахожусь. Я перекинула ноги через край дивана, села и почувствовала болезненное ощущение между ног, которое вызвало игривую улыбку на моих губах. Это была самая невероятная ночь.

Поняв, что я не сплю, Бад тявкнул своё обычное приветствие «подними свою задницу и накорми меня». Я поцеловала его милую мордочку, почесала за ушками и встала.

На небольшой кухне я увидела пустую кофейную чашку, а под ней маленькую рукописную записку на рваном клочке бумаги.

Пошел к Большому дому. Не хотел тебя будить — ты и вправду выглядела хорошенькой.

— Л

В моём животе затанцевал трепет, и я сунула записку в карман. Заварила себе чашку горячего крепкого кофе, надела ботинки и побрела по территории к берегу реки.

Было рано, из трубы дома поднимались клубы дыма, и я потуже затянула куртку на груди. Ферма располагалась на широких просторах земли, что спускались к реке. Было мирно и тихо. Крик гагары (прим. Род плавающих птиц) эхом разносился над водой, добавляя элемент дикости, поскольку утренний туман все еще парил над водой.

Я нашла большую груду камней у воды, села и, подтянув ноги к подбородку, начала потягивать кофе и осматривать окрестности.

Это идеальное место.

Меня пронзила зависть, когда я подумала о том, как редко можно найти такое место — выход к реке, место для ночлега, большой красивый дом. Однако этот большой дом был далек от красоты, но за облупившейся краской и разбитыми окнами большое круглое крыльцо напомнило мне о том, каким величественным он, должно быть, был в своей былой славе. При достаточном терпении и любви это было бы потрясающим местом для предоставления услуг гида по системе «все включено».

Я знала, что скоро мне придется решать, где я остановлюсь, но вчерашние слова Линкольна эхом отозвались в моей памяти.

Пожалуйста, скажи мне, что ты не уезжаешь.

Когда он произнес эти слова голосом, полным отчаянья, я не могла ему отказать. Я знала, что пребывание здесь было лишь временным — временное было все, что у меня когда-либо было с мужчинами, — но я была готова узнать, что значит остаться с Линкольном.

— Значит, ты останешься здесь? — хриплый голос за моей спиной заставил меня вздрогнуть, и брызги горячего кофе приземлились на бедро.

Растирая ожог, я повернулась и увидела суровые черты лица мистера Бейли.

— Ой! Доброе утро, — пробормотала я. — Эм-м, — я прочистила горло. — Да, сэр. Если вы не против, то да.

Он посмотрел на меня сверху вниз; его зеленые глаза были ясными, но в них мелькнуло подозрение. — Мне все равно.

— Спасибо, сэр. Я ценю это.

Мистер Бейли снова посмотрел на меня, прежде чем посмотреть на реку.

— Ты внучка Стива, не так ли?

— Да, мы с папой были очень близки, — мой голос был пронизан грустью.