Кляйн медленно кивнул, его взгляд стал оценивающим.

— Неожиданно. У вас удивительное понимание того, как скрыть финансовые следы, мистер Стерлинг. Большинство финансистов с Уолл-стрит думают только о том, как заработать деньги, а не о том, как скрыть их движение.

Я понял, что проявил слишком большие познания для молодого брокера. Нужно как-то объяснить этот уровень понимания теневых финансов.

— В Йеле я специализировался на международном налоговом праве, — сказал я. — Изучал, как крупные компании минимизируют налоги через иностранные юрисдикции. Очень похожие принципы.

Кляйн смотрел на меня долгим взглядом.

— Это не указано в вашем личном деле.

Холодок пробежал по моей спине. Он имел доступ к моему личному делу? Насколько глубоко он копал?

— Это был дополнительный курс, — я заставил себя говорить спокойно. — В официальных документах указывается только основная специализация.

Он кивнул, хотя я не был уверен, что он полностью удовлетворен объяснением.

— Я внесу ваши предложения в схему, — сказал он, собирая бумаги. — Теперь давайте обсудим еще один важный аспект. Как мы будем использовать наши информационные преимущества?

Кляйн открыл небольшой сейф, встроенный в стену за картиной с морским пейзажем. Из сейфа он достал красную папку и положил ее на стол.

— Это то, что отличает нас от обычных инвесторов, мистер Стерлинг, — он открыл папку, в которой я увидел списки имен и организаций. — Наша сеть информаторов. У Мэддена везде есть глаза и уши.

Я просмотрел список. Клерки в крупных банках, секретарши в офисах директоров, телефонистки на коммутаторах финансовых компаний, даже метрдотель в ресторане, где регулярно обедали крупные финансисты.

— Впечатляет, — я действительно был поражен масштабами сети. — Как вы проверяете достоверность информации?

— Три независимых источника для каждой крупной операции, — ответил Кляйн. — Мы не рискуем деньгами организации на основе слухов.

Он перевернул страницу и указал на запись, выделенную красным.

— Вот пример. Мы получили сведения, что Standard Oil готовится поглотить «Consolidated Oil» в ближайшие две недели. Премия к текущей цене акций составит порядка тридцать пять-сорок процентов.

Я внимательно изучил запись. Указан источник, секретарь в юридической фирме, готовящей документы для сделки.

Подтверждение от клерка в банке, финансирующем сделку. Третье подтверждение от шофера одного из директоров Standard Oil, случайно услышавшего разговор босса.

— Информация точная? — спросил я, хотя уже знал ответ. История слияний и поглощений на американском нефтяном рынке была мне хорошо известна.

— Абсолютно, — Кляйн закрыл папку. — Документы уже подготовлены, их подпишут в следующий четверг. Публичное объявление в пятницу утром.

Я мысленно прикинул возможности. Да, точно, покупка акций «Consolidated Oil» сейчас, за неделю до объявления, могла принести тридцать пять-сорок процентов прибыли буквально за несколько дней.

— Если мы хотим использовать эту информацию, нам нужно действовать очень осторожно, — сказал я. — Слишком крупные покупки привлекут внимание.

— Именно поэтому нам нужен кто-то с Уолл-стрит, — кивнул Кляйн. — Человек, который знает, как проводить такие операции, не вызывая подозрений.

Я задумался. Конечно, владение такой инсайдерской информацией в 2024 году было бы грубым нарушением законов о ценных бумагах.

Но я уже говорил, что в 1928 году эти законы еще не существовали. Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) будет создана только в 1934 году, после краха. Сейчас мы находились в диком, нерегулируемом финансовом мире.

— Я могу распределить покупки между несколькими брокерами, — сказал я. — Небольшие суммы, разные дни, разные стили ордеров. Никто не заподозрит связи между ними.

— Отлично, — Кляйн выглядел удовлетворенным. — А теперь последний вопрос. Как вы предпочитаете получать свою долю прибыли?

Я видел, что мы подошли к завершению формальной части встречи.

— Полагаю, наличными через ту же систему курьеров будет наиболее безопасно, — ответил я. — По крайней мере, пока мы не убедимся, что наша система коммуникации работает безупречно.

Кляйн протянул мне перьевую ручку.

— Тогда, полагаю, мы должны формализовать наше соглашение, — он положил передо мной документ, напечатанный на простой бумаге без каких-либо логотипов. — Это не юридический документ в общепринятом смысле, но для нас он имеет не меньшую силу.