— Привет, девочка! — бросаюсь к ней, рыжая подружка ластится, радуется.

После прогулки с любимицей, принимаюсь реализовывать свой план.

Около восьми вечера дверь к пентхаус открывается.

— Поль! Не ушла? — слышу крик любимого.

— Я на кухне!

Шаги ускоряются, я стою к нему спиной и провожу губкой по столешнице. Вперёд вперёд-назад. После медленно поворачиваюсь и беру в руки щётку для пыли.

— Максим Викторович, — произношу сексуально. — Вы уже приехали?

Другой рукой развязываю поясок шёлкового халатика, и он падает к ногам. Переступаю через него, стуча шпильками по плитке.

— А я тут.. — смотрю из-под опущенных ресниц. — Уборку затеяла.

Любимого бросает в жар. Застыв на месте, он плотоядно скользит взглядом по моему стройному телу в сексуальном алом комплекте.

— Поля?.. — ведёт головой.

Позволяю себя разглядывать. Томный взгляд, многообещающая улыбка, на губах красная помада. Знаю, что Макс любит красный.

— Да, сразу не узнали, босс? — подхожу ближе, вижу, как возбуждённо дёргается его кадык.

Макс сглатывает.

— Это то, о чём я думаю?

— Да, — провожу по его рубашке щёточкой для пыли. — Я же так и не исполнила первое желание. Вот решила исправиться.

— Почему же? — пытается быть джентльменом. — Зачёт-то я тебе поставил.

Осторожно рукой уводит щётку в сторону и, скривившись от не самых приятных воспоминаний, любезно просит:

— А это давай уберём подальше? От греха.

— Не бойся, — шепчу, на миг выйдя из роли искусительницы. — Никакого перца. Честно.

— Честно? — выгибает бровь.

Киваю и, опустив и тут же подняв ресницы, снова становлюсь роковой красоткой.

— Ну так что, Максим Викторович? Заказывали уборку?

Обхожу его, кокетливо стряхиваю несуществующую пыль с его плеч, прикасаюсь щёткой к щеке и тянусь к его лицу.

Останавливаюсь в сантиметре от его губ.

— Тогда присаживайтесь и.. получайте удовольствие.

— С ума сойти. — обалдевает. — Ещё пару дней назад эта шикарная девушка была девственницей.

— Ты сам говорил — огонь всегда жил во мне.

Окидывает взглядом мои огненные волосы, не отрицает.

Снимает галстук, всё ещё не веря, присаживается на диван. Ждёт.

Я медленно, сексуально хожу мимо него, выгибаюсь, принимая самые откровенные позы. Нравится следить за реакцией Макса — такое изобразить просто невозможно.

Сначала он расстёгивает верхнюю пуговицу, обмахивается, шумно выдыхает, жарко...

Ему очень жарко...

Воздух вокруг нас начинает искриться.

Сильные пальцы сжимают кожаную обивку дивана, костяшки белеют.

Макс резко поднимается на ноги, в два шага оказывается рядом и, закинув меня на плечо, сломя голову несётся в спальню.

37.

Макс

— Р-вав! — рычит Ласка и скребётся под дверью спальни. — Р-р-рвав!

— Ласка, угомонись! — отзываюсь, не выпуская Полю из объятий.

Целую её шейку, скольжу ладонями по обожаемым изгибам шикарного тела. Она отзывается на мои прикосновения, стонет и выгибается.

— Р-вав! — громче общается с нами.

— Ласка, не сочиняй! Мы уже гуляли!

— У-р-р-р.

— Она просто соскучилась,

— скулит жалостливо.

Объясняет Полина.

— Я тоже соскучился. — покрываю поцелуями её ключицы. — По своей девочке.

— У-у-у-у... — скулит ещё жалостливее четвероногая подружка. Ревнует что ли?

И ещё жалостливее скребёт дверь.

— Макс. — из солидарности включается Поля и делает личико грустным-грустным. —Давай её впустим?

— Нет. Маленькая она ещё. Ей восемнадцати нет. А мы тут голые.

— Ну, Макс, — скулит не хуже Ласки.

Отрываюсь от неё, строго смотрю. Полина надувает губки, печально хлопает глазками.

— Ла-а-адно, — закатываю глаза и, поднявшись с кровати, иду к двери. — Заходи, кайфоломщица!

Ласка радостно запрыгивает на кровать, тут же падает в объятия Полины, а я. Ну я ничего, я обойдусь.

— Не обижайся, — улыбается Поля. — Ласочка очень общительная. Она не выносит одиночества.

Ложусь на кровать, кладу голову на подушку и недовольно смотрю в потолок.