— И я хочу помочь вам поделиться ими с миром, — заключила Дрю, выключая проектор. — Думаю, мы могли бы стать отличной командой.

— Это просто замечательно, — отозвалась его агент, и я не смогла понять, удалось ли Дрю расположить к себе Джеймса Эштона или нет. А вот его агент вообще невозможно было прочитать. Она сделала легкий жест рукой в нашу сторону. — Джеймс, вы хотите начать, или мне начать?

Джеймс выпрямился, сцепил длинные пальцы перед собой на столе.

— Я начну, спасибо, Лорен, — произнес он ровным, спокойным голосом и перевел свой серо-каменный взгляд на Дрю. — Я считаю, что еда должна быть опытом.

Я тут же выпрямилась. Я знала, что будет дальше. Знала, что он скажет про любовь в шоколаде, про уют в сливочном масле, про поэзию в специях — и, наверное, впервые с момента нашей встречи меня это по-настоящему обрадовало. Потому что это значило, что он не так уж изменился. Что лучшие его части все еще…

— Любой может сделать сырный тост, любой может приготовить томатный суп, и с нужными инструментами, я уверен, любой сможет сделать это хорошо. Важна подача, — уверенно продолжил он. — Важен навык. Важно, как ты создаешь свое кулинарное искусство, ведь именно это делает блюдо по-настоящему запоминающимся.

Я вспомнила бутерброды с арахисовой пастой и джемом, которые делала моя тетя, и как Айван, которого я знала, тогда сказал, что это…

— Идеальная еда, — закончил он.

Нет. Нет, это было не так.

Я быстро опустила взгляд на распечатанное предложение передо мной. Дрю мягко улыбнулась мне, и я улыбнулась в ответ, кивнув, надеясь, что не выгляжу слишком растерянной.

Опыт? Навык? А как же воспоминания, истории — то, что делает еду особенной?

— Как вы могли заметить из нашего предложения, — продолжил он, — я ищу издательство, которое предложит столько же, сколько могу предложить я — будь то моя аудитория, связи в медиа, влияние в сети, — все это подробно изложено в документе. Эта книга рецептов выйдет одновременно с открытием моего ресторана в НоХо. В ней будут сезонные блюда и новые рецепты для тех, кто ищет интересные вкусы, и она стремится передать, что делает еду по-настоящему совершенной.

И в этот момент он украдкой посмотрел на меня.

Я не смогла встретиться с ним взглядом.

— Это очень хорошая идея для кулинарной книги, — сказала Дрю, нервно теребя уголок предложения. — И с идеальным фотографом мы сможем сделать страницы буквально живыми — вместе с вашими небольшими комментариями перед каждым блюдом, разумеется. Как в вашей статье для Eater.

— Рад, что вам понравилась статья, — ответил он с легкой улыбкой. — Я писал ее несколько лет назад.

И я задумалась, остался ли в нем хоть какой-то след того автора, потому что Дрю этого не сказала, но я отчетливо это слышала: в этом предложении было что-то… отстраненное. В нем чувствовалась полировка, но не было души. Все выглядело так идеально, что казалось почти недоступным. В той статье он вдохновенно говорил о еде, которая дарит уют, но здесь этого не было. У кого вообще дома хранится сухой лед для лапши? Или кто тратит три дня на приготовление соуса, чтобы потом просто капнуть его на стейк?

Я начинала понимать, почему Дрю сказала, что статья важнее. Тепло, забота, живость, которые были в ней, совсем не сочетались с этой безупречной, но холодной презентацией.

Всего шесть недель назад, или семь лет, если уж на то пошло, он с горящими глазами рассказывал мне про рецепт фахитас своего друга и про деда, который никогда не готовил один и тот же лимонный пирог дважды. Вот этот человек написал статью для Eater. А не тот, что сидел перед нами.

И его рецепты тогда не были спрятаны за невидимой стеной мастерства, недоступной для тех, кто не знает, что такое jus.

— Кажется, у вас есть что сказать, — Джеймс Эштон-Айван вдруг посмотрел на меня с непроницаемым выражением лица, откинувшись на спинку стула.

Я тут же взяла себя в руки.

— Нет, извините, — ответила я, и Дрю бросила на меня осторожный взгляд. — Это просто мое обычное выражение лица.

— А.

— Ну, у нас еще несколько встреч с издателями после этой, — сказала Лорен, собирая свои вещи, — но если вы заинтересованы, мы просим вас подать предварительное предложение до завтрашнего дня. Этот процесс будет немного… необычным.

Дрю и я переглянулись. Обычно все сводилось к предложению, иногда даже к аукциону, если было несколько заинтересованных сторон. А Лорен Пирсон любила аукционы. Я была уверена, что нам придется конкурировать с другими издательствами, так что меня удивило, что на этот раз все будет иначе.

— Мы проведем второй этап для всех серьезных претендентов — кулинарный мастер-класс, — продолжила Лорен. — В его рамках мы посмотрим, как команды издателей работают вместе. Ну и просто немного развлечемся. Затем мы выберем лучшее финальное предложение и примем решение.

Она сцепила пальцы на столе и с улыбкой посмотрела на нас.

— Возможно, вы задаетесь вопросом, почему мы усложняем процесс.

Да, именно так.

— И мне бы хотелось рассказать больше, — продолжила она, явно наслаждаясь тем, как играет с нашим любопытством, — но это всего лишь предварительная встреча. Мы внимательно изучим все части вашего предложения, и, скорее всего, если издательство покажет себя с креативной стороны и предложит что-то действительно интересное, его пригласят во второй тур.