Джеймса Эштона.

На экране светились цвета мест, где он побывал: ослепительно-желтая Сахара, насыщенная зелень Таиланда, нежно-розовые сакуры Японии… Так много разных мест, в которые он погружался, впитывая их в себя.

Как моя тетя.

На фотографиях рядом с ним появлялись люди — его агент Лорен, коллеги по «Оливковой ветви». Дальше в ленте были снимки женщин — одни улыбались, пока он целовал их в щеку, другие сидели у него на коленях в откровенно интимных позах. Фотографии с выходных в Хэмптонс, с международных поездок, с усталыми, но счастливыми девушками.

Но ни одна из них не задерживалась в его ленте надолго. Через несколько месяцев их фотографии исчезали. И скоро в его жизни появлялась новая девушка. Потом еще одна.

Точно так же, как в моих отношениях, поняла я.

— Клем? — повторила Фиона. — Земля вызывает Клементину!

Она замахала рукой перед моим телефоном. Я тут же перевернула его экраном вниз на стол.

— Я вообще ничего не смотрю!

— Ну, это подозрительно, — заметила Дрю.

— Отвечать на вопросы, которые мы не задавали, да еще и с грамматическими ошибками? — Джульетта посмотрела на меня с сомнением. — Подозрительно вдвойне.

— Она всегда плохо врала. Давай сюда! — сказала Фиона и, несмотря на мой возмущенный вопль, выхватила у меня телефон, ввела пароль (с каких пор она знает мой пароль?!) и ахнула, когда перед ней открылся Инстаграм Джеймса Эштона.

Я закрыла лицо руками.

— Клементина! У тебя что, влюбленность? — хитро спросила Фиона, повернув экран к остальным, словно это было настоящее разоблачение.

Я тут же вскинула голову.

— Нет! Абсолютно нет! Мне нравится моя работа! — выпалила я, будто этим могла себя спасти. — Просто…

Я прижала ладони к шее, осознавая, что краснею как рак, а мои подруги смотрят на меня с неподдельным интересом. Они знали, что я не из тех, кто тайком листает чьи-то соцсети.

Фиона покачала головой.

— Клементина никогда ни в кого не влюбляется.

Дрю важно кивнула.

— Она, наверное, заболела.

— О, какая милая влюбленность! — протянула Джульетта. — Подождите… Это же тот самый шеф?

Я хотела умереть.

Не могла же я признаться, что пыталась понять, как человек, написавший такую живую и теплую статью в Eater, мог представить нам настолько холодное и выхолощенное предложение. И уж тем более не хотела подрывать переговоры Дрю. Я должна была ее поддерживать, а не сомневаться в авторе.

Поэтому я сказала:

— Хорошо. Вы правы. Он очень горяч. Надеюсь, мы заполучим его.

Джульетта заинтересовалась.

— О! В офисе на кухне все о нем говорили. Что-то про странный процесс выбора издательства?

— Да уж, он слегка абсурдный, но мы участвуем, — ответила Дрю и откусила кусочек чеддера с сервировочной доски в форме кости. — У нас нет выбора. Думаю, в итоге книга окажется в правильных руках.

— В твоих, желательно, — сказала Фиона, крепко сжав руку своей жены. — Мы за тебя, милая.

Я забрала у Фионы телефон и запихнула его в сумку.

— У нас отличное предложение, и мы хорошая команда. Я даже не сомневаюсь, что выйдем в следующий раунд. Больше переживаю за этот кулинарный класс.

Джульетта цокнула языком.

— Представляю, сколько страховки ему понадобится для этого. Роб всегда страхует свою гитару.

Мы переглянулись.

— Зачем? — спросила Дрю.

Джульетта ответила совершенно серьезно:

— На случай, если она загорится во время выступления.

Ну ладно.

Фиона вмешалась, избавляя Дрю и меня от необходимости отвечать:

— Если уж кто-то и устроит пожар, так это Клементина.

— Эй! — возмутилась я. — Может, и нет.

— Ты сама призналась, что однажды запихнула фольгу в микроволновку.

— Это было один раз, я была пьяна, а шоколадный батончик — замороженный, — защитилась я.

Все засмеялись, а затем единогласно решили, что готовы продать почку, лишь бы увидеть меня в этом кулинарном классе.

Разговор плавно перетек в обсуждение того, сколько времени продержится Бэзил Рэй в Faux до того, как осознает свою ошибку и вернется в Strauss & Adder. Сейчас он был крупной рыбой, но там?.. Не особо.

— Он не вернется, — сказала Дрю Джульетте. — Да даже если бы захотел, у него больше нет уважаемых литературных негров.

Глаза Джульетты расширились.

— У него литературный негр? Хотя, впрочем, это многое объясняет. Его кулинарные книги всегда такие разные…

Я снова немного выпала из разговора. Намазала бри на крекер, сверху добавила абрикосовый джем.

И задумалась, что бы Айван подумал об этом месте.

Понравились бы ему все эти черепа на стенах, жуткие каламбуры в меню? Или он бы окинул бар равнодушным взглядом и развернулся на пороге, потому что это не вписывается в его вылизанный образ?