Юнсыль кивнула. Видя, что она немного успокоилась, сосредоточившись на его словах, Кассель продолжил:

— Но в ее сне появилась не ведьма, а демон. Значит, в подсознании находится именно он. И разве Хаён не назвала его только что отчимом?

Юнсыль округлила глаза. Она ведь тоже заметила эту странность.

— То есть… ты хочешь сказать, что отчим Хаён и есть этот демон?

— Я не могу быть уверенным на сто процентов, но у меня не выходят из головы слова ее матери.

— А что она сказала?

— Что очень волнуется, ведь после того, как она в прошлом году вышла второй раз замуж, Хаён не может найти общий язык с отчимом. И с тех пор как они стали жить вместе, девочка все больше замыкается в себе и избегает общения с ним. Ее мать еще добавила, что Хаён почти не встречается с друзьями.

Узнав о семейной тайне малышки, Юнсыль какое-то время молчала, но потом осторожно произнесла:

— Социальная замкнутость — типичный симптом детей, ставших жертвами домашнего насилия, и вполне вероятно, что ее отец — преступник. Я не уверена, но думаю, что на всякий случай нам стоит поговорить с ее матерью.

Кассель кивнул. И вдруг один из уголков неба начал окрашиваться в черный цвет. Юнсыль запаниковала, наблюдая, как сон постепенно темнеет, словно угасая.

— Почему, почему это происходит?

— Она пытается проснуться. Нужно посмотреть, что происходит в домике. Пойдем!

— Там стало так тихо. А с Хаён… все будет в порядке?

— Уверен, с ней все будет хорошо. В детстве многим снятся кошмары.

Они осторожно открыли шоколадную дверь и вошли в дом. Внутри, как и снаружи, тот был украшен всевозможными конфетами, шоколадом и желе. Друзья шли медленно, стараясь, чтобы их шаги не отдавались эхом, и по пути осматривали дом. Тем временем сон становился все темнее и темнее.

Потом Юнсыль что-то заметила и позвала принца:

— Кассель, посмотри. Это похоже на печь, но вряд ли…

Дверца печи была слегка приоткрыта. Из-за нее торчал локон волос Хаён. Юнсыль испугалась, но присела на корточки и попыталась открыть духовку.

— Юнсыль, подожди.

— Если ты снова не разрешишь мне, то я тогда тебя…

Щелчок. Не успела Юнсыль закончить фразу, как Кассель взмахнул правой рукой, и в ней замерцал маленький огонек. Это был свет пыльцы снов. В то же время темнеющее пространство вокруг замерло.

На мгновение стало так тихо, что Юнсыль подумала, будто оглохла. Она выглянула в окно: сорванные ветром с деревьев листья так и повисли в воздухе, облака в небе тоже остановились. Юнсыль с недоумением посмотрела на Касселя, а он уже открывал печь.

— Это должно помочь.

Юнсыль с волнением уставилась в духовку.

Внутри оказалась Хаён, и как только Юнсыль увидела это, то пришла в ярость. От злости ее глаза расширились и налились кровью.

— Сумасшедший ублюдок! Неужели ты и в реальности такое творишь?

— Скорее всего, реальность немного смешалась с вымыслом из сказки. Успокойся, Юнсыль.

Та осторожно вытащила Хаён из духовки и взяла её на руки, обливаясь слезами. Из-за того, что время во сне остановилось, малышка не дышала, но Юнсыль все еще чувствовала тепло ее тела. Дрожащим от волнения голосом она спросила Касселя:

— Хаён ведь жи-жива?

— Да. Во сне практически не умирают. Обычно все просыпаются до этого момента. Так что не волнуйся.

Кассель прикрыл глаза Хаён и запустил остановившееся время. Листья в воздухе упали на землю, а облака снова медленно поплыли по ветру. Мир продолжил темнеть. Разглядеть предметы перед собой было уже невозможно.

Хаён лежала неподвижно, словно потеряла сознание. Юнсыль невольно охнула, почувствовав, что девочка вся пропахла гарью.

— Я не хочу здесь больше оставаться. Давай уйдем отсюда.

— Да… ой?

Повернувшись, Кассель заметил внутри печи что-то светящееся и попятился назад. Принц почувствовал иррациональное желание приблизиться к источнику света, будто им овладела острая потребность в обладании им. Очевидно, если упустить его сейчас, то придется жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Как одержимый, Кассель полез в печь и схватил светящийся шар. В этот момент сон полностью исчез.

Юнсыль открыла глаза и первым делом посмотрела на Касселя. К счастью, на этот раз он не свалился с кровати, а стоял рядом с креслом Хаён.

Спустя некоторое время принц открыл глаза.

Его густые золотистые ресницы медленно поднялись, как занавес на сцене театра, открывая голубые глаза неведомой глубины. Юнсыль смотрела, как эти прекрасные глаза излучают свет. Настоящее чудо. Даже не понимая до конца собственных чувств, Юнсыль инстинктивно хотела получить их подтверждение от Касселя.