Большинство комментариев к посту были адресованы отчиму Хаён. Но в то же время нашлось и несколько замечаний, где ставились под сомнение способность и желание матери распознать домашнее насилие. Хотя почти все они сопровождались ответом: «Вы что, не видите, что мать сама заявила в полицию?»

Закончив читать статью, Кассель спросил:

— Думаешь, с ней все будет в порядке?

— Она в безопасности, по крайней мере сейчас, но… Я все равно беспокоюсь, каким будет приговор. К тому же травма Хаён может быть гораздо глубже, чем мы предполагаем, и к этому надо отнестись внимательно…

— Надеюсь, он получит по заслугам.

— И я тоже! Вообще не понимаю, как можно так поступать с маленьким милым ребенком? Я рада, что на него завели уголовное дело. Теперь мы можем вздохнуть с облегчением. Кстати, Кассель, мне нужно обсудить с тобой кое-что очень серьезное.

Принц взглянул на Юнсыль. Ее глаза сузились, как будто она сильно злилась.

— Хаён еще ребенок, и такой сон мог травмировать ее на всю жизнь. Она и так до ужаса боялась своего отчима. Почему ты тогда остановил меня? Мы могли бы спасти ее сразу, и она не оказалась бы в печи.

Что ж, вопрос закономерный. Кассель предполагал, что в какой-то момент между ним и Юнсыль может возникнуть ссора по поводу случившегося. Принц попытался втолковать ей:

— Юнсыль, я уже говорил тебе, что сон — это часть бессознательного. Некоторые люди боятся кошмаров, но сами по себе страшные сны не вызывают травм.

— Ты утверждаешь, что сон — это часть бессознательного, но при этом искусственно создаешь и продаешь их в Лавке. Разве не пора сменить пластинку?

— В конце концов, сцена, которую они хотят увидеть во сне, уже есть в их голове. Я не создаю сны, а просто выступаю в качестве проводника. Моя роль — вытащить из подсознания покупателя желаемую картинку.

Но убедить Юнсыль оказалось не так-то просто. Перед ее глазами все еще стояла сцена, в которой демон удерживает Хаён. Юнсыль не хотела бы увидеть это снова. Но больше всего она мечтала, чтобы ребенок, которого нужно лелеять и защищать, не подвергался опасности. Неважно, в реальности или во сне.

— Тем не менее я не стану такое терпеть. Давай договоримся на будущее: если наш клиент — несовершеннолетний и с ним начнет происходить нечто подобное, ты останавливаешь сон и что-то предпринимаешь. Согласен?

Было ясно, что спор с Юнсыль может затянуться надолго. Когда у нее такой взгляд, доказывать ей что-то бесполезно. То, что она пошла даже на такую небольшую уступку, — уже чудо. Кассель кивнул, потому что ничего другого и не оставалось. Затем полез в карман, как будто вспомнил о чем-то, и достал кристалл размером с ладонь.

— Совсем забыл тебе сказать. В тот раз я нашел в печи вот это.

— Что за черт! Это же кусок от Камня грез? Как ты его отыскал?

— Я заглянул в печь после того, как мы вытащили оттуда Хаён, и он был внутри. У меня возникло какое-то странное чувство — вот я и решил проверить.

Кассель протянул осколок Камня Юнсыль. Это был второй фрагмент, немного меньше первого. С любопытством осмотрев кристалл, Юнсыль вернула его Касселю.

— Да уж, удивительно. А если мы найдем их все? Они сами друг к другу притянутся?

— Пока не знаю. Но можем попробовать хотя бы с этими фрагментами.

Кассель достал из кармана первый кусочек и, держа по осколку в каждой руке, начал постепенно сближать их. В глубине души принц надеялся, что фрагменты приклеятся друг к другу, как в каком-нибудь мультфильме. Однако осколки никак не отреагировали. Кассель даже попробовал потереть их друг о друга, но ничего, кроме характерного скрипа, не вышло.

— А я думала, что они соединятся. Может, посыпать их пыльцой снов?

Кассель взял щепотку и указательным пальцем нанес ее на место скола, но ничего не произошло.

— Да почему? И что нам делать?

— Возможно, нужно собрать все осколки. Давай сосредоточимся на этом.

— Ты сказал, в трактате написано, будто Камень грез и Ткачи снов притягиваются друг к другу. Ты сразу понял, что это он? Он ведь выглядит как любой другой драгоценный камень.

Кассель вспомнил момент, когда нашел осколок в печи.

Разве можно забыть это сильнейшее притяжение? Будто принц и камень были связаны с самого рождения. Кассель словно нашел потерянную часть себя, близнеца или частичку своей души. Он не мог описать это чувство.

— Я просто… просто знал. Меня словно приворожил этот камень.

— Как думаешь, ты сможешь найти и остальные фрагменты?

— Думаю, смогу. Если, конечно, мое ощущение останется…

Юнсыль кивнула и еще некоторое время с грустью смотрела на осколки в руках Касселя. Затем вернулась к своему телефону и начала пролистывать статьи о Хаён.