Мои глаза медленно закрываются, и когда я открываю их в следующий раз, комната залита рассветом, который проникает сквозь решетчатые жалюзи.

Я все еще в объятиях Роуэна, его ноги переплетены с моими, рука обвивает мою талию. Он крепко спит. Я пользуюсь моментом, чтобы просто понаблюдать за подергиванием его век и ровным подъемом груди, а затем высвобождаюсь из его объятий и ускользаю прочь. Когда заканчиваю все дела в ванной, он еще не шевелится, поэтому я молча одеваюсь и оставляю его.

Запах кофе и сдобного теста тянет вниз по коридору. Когда я добираюсь до столовой, Роуз уже там, ее темные волосы заплетены в свободную косу, перекинутую через плечо, а перед ней стоит тарелка с вафлями. Она поднимает голову, когда я подхожу, и одаривает меня яркой улыбкой, ее большие карие глаза приветливы.

— Доброе утро, — говорит она. — На кухне много чего. Угощайся.

— Спасибо. И прости.

— За что? — говорит Роуз с полным ртом вафель. Ее взгляд мечется по сторонам, и она прищуривается на меня, как будто пытается понять, не обворовала ли я ее ночью.

— За то, что… кричали.

Роуз просто пожимает плечами и опускает взгляд на тарелку с едой.

— Милая, я живу в цирке с пятнадцати лет. Я могу спать на качелях, если придется.

Я фыркаю от смеха и иду дальше, беру с полки две кружки, чтобы налить кофе.

— Вчерашняя фраза про клоунов теперь обрела смысл.

— Ну, что бы там ни происходило, — говорит она, глупо, преувеличенно подмигивая, когда я встречаюсь с ней взглядом через кухонный остров, — я ничего не слышала. Но он… выглядит немного потрепанным.

Я поворачиваюсь, когда в столовую входит Фионн в пижаме, его волосы взъерошены, глаза полуприкрыты. Он тащится прямиком к холодильнику и достает бутылочку с пробиотиками. Когда я смотрю на Роуз, у нее озорная улыбка.

— Выспался, док? — спрашивает она. — Я спала как убитая. Хотя не уверена насчет Слоан и Роуэна.

Фионн бросает на нее мрачный взгляд. Но в нем есть скрытый жар.

— Прости, — говорю я, мои щеки пылают огнем. — Вы были так добры, что приняли нас без предупреждения. Мы не хотели вас… заводить… хм. И все такое.

— Не волнуйся, Черная птичка. С ним все будет в порядке. Доктор «Синие яйца» просто завидует.

Роуэн подходит к нам в спортивных штанах с низкой посадкой, а сверху ничего нет, кроме восхитительных мышц и татуировок. Я краснею во второй раз, когда он останавливается рядом со мной, целуя в висок.

— Оденься, неудачник, — ворчит Фионн, когда Роуэн хлопает его по спине и проталкивается мимо, чтобы взять молоко.

— Зачем? Я думаю, полезно периодически напоминать тебе, что, даже если ты тратишь целые дни на миллион подходов берпи, я все равно тебе зад надеру.

Фионн выглядит так, будто хочет возразить на это, но его взгляд скользит по мускулистому и покрытому шрамами телу старшего брата, потом он переосмысливает эту идею.

— Я же сказал не напрягаться, — возражает он. — Отдыхать. Никаких жестких… занятий спортом.

Ухмылка Роуэна — не что иное, как дьявольская.

— Мы не занимались спортом. Мы занимались сексом.

Роуз хихикает за столом и отправляет в рот еще один кусочек вафли.

— Офигеть. Я тащусь от них. Можно они останутся с нами?

— Нет, — Фионн пристально смотрит на Роуз, а затем на Роуэна, переключает внимание на меня, выражение его лица приобретает извиняющееся выражение. — Извини, но при нормальных обстоятельствах — что бывает часто, — вон тот придурок, — говорит он, тыча большим пальцем в сторону брата, — будет превращать мою жизнь в ад из-за того прозвища. Мне нужно спать по ночам. И тебе тоже. Вообще, тебе лучше взять отпуск на пару недель, пока руке не станет лучше.

— У меня впереди еще неделя отпуска, — отвечаю я. — Я не брала больничный почти два года, так что это не будет проблемой.

— Я все равно напишу тебе справку от врача, на всякий случай. И носи повязку столько, сколько сможешь. И запишись к физиотерапевту. Никакого поднятия тяжестей, никакого спорта, — говорит он, злобно смотря на Роуэна. Когда взгляд Фиона возвращается ко мне, его лоб озабоченно хмурится. — Кто-нибудь сможет помочь тебе дома, если что?

— Да, — отвечает Роуэн прежде, чем у меня появляется шанс хотя бы упомянуть имя Ларк. — У нее есть я.

Мой взгляд мечется между Роуэном и его братом. Неверие, волнение и беспокойство переплетаются в груди, как веревки.