Сначала я услышала знакомые мужские голоса.

Потом увидела смутные очертания Люка, склонившего голову вниз и сжимающего руки в кулаки. На вид ему было лет пятнадцать, и он казался совсем юным и щуплым. Ничего общего со статным молодым человеком с сияющей обольстительной улыбкой и добротой в глазах.

Напротив него возник Томас Фридман. Привычное недовольство было отпечатано на его лице. Он сложил руки на груди, покачал головой и цокнул. От этого звука Люк заметно вздрогнул.

— Ты не смог связать и двух слов сегодня на собрании. Я не просил тебя подготовиться?

— Прости, отец.

Томас покачал головой, будто слова сына действовали ему на нервы.

— Я пытаюсь показать нашим акционерам и партнерам, что ты достоин занимать высокую должность компании. А ты? Подставляешь меня?!

Люк снова вздрогнул.

Разглядывая его поджатые губы, прямую спину и стеклянный взгляд, устремленный в темный паркет, я предположила, что он довольно часто проходил через подобное порицание.

В кабинете, где они стояли, было темно и неуютно. Такие же эмоции у меня вызывало присутствие Томаса. От гнетущей ауры становилось трудно дышать.

— Я столько вложил в тебя. Денег. Сил и времени. Разве я не заслужил увидеть достойный результат?

Мои ноги стали ватными. Я сделала небольшой шаг назад, взгляд заметался по кабинету в поисках места, на котором можно было сосредоточить свое внимание.

Томас Фридман был точной копией моего отца. Даже говорил те же грубые слова, которые никогда не позволяли мне чувствовать себя ребенком. Одновременно с этим по венам поднялась злость. Как он смеет говорить подобное? Как он смеет упрекать Люка и заставлять его проходить через все эти ужасы?

— В компании грядут изменения, — продолжил Томас, упираясь ладонью о поверхность стола. — Мы не должны упустить эту возможность. Если получится, ты станешь главным наследником нашей семьи и генеральным директором «Фиароса».

Люк резко поднял голову. Это было первая яркая реакция за последние минуты.

— Что?

— Ты меня услышал.

— Но, отец… Дядя Колинн уже выбрал Шейлин наследницей.

Я, как и Люк, вопросительно уставилась на Томаса. От моего страха не осталось и следа. На его место пришло неприятное волнующее чувство и подозрение.

— Это еще не точная информация.

Уверена, что это была абсолютно точная информация. Я помнила, как игровая Шейлин сильно хотела стать следующим директором компании.

Люк занервничал от уверенного заявления отца.

— О чем ты говоришь?

— Тебе не о чем беспокоиться. — Взгляд Томаса смягчился, и меня затошнило от смены его настроения. — Ты же знаешь, что мне не удалось занять это место. Компания должна была стать моей, но отец выбрал Колинна, и я смирился с его решением. Но я не согласен мириться с решением брата.

Томас подошел к Люку и положил большие ладони ему на плечи.

— Ты — единственный наследник мужского пола. Ты — надежда нашей семьи. И именно ты должен стать следующим директором. Я не позволю, чтобы компанию получила Шейлин.

На подсознательном уровне я приготовилась услышать возмущения Люка, увидеть его попытки добиться от отца объяснений и злости за тайны, которые могли повлиять не будущее компании. Но ничего из этого не произошло.

Воспоминание начало расплываться.

Я сглотнула болезненный комок, позволяя чувствам Шейлин стать моими собственными. Бездействие Люка ударило по мне сильнее, чем я думала. И это означало только одно… Он знал, что его отец что-то задумал. Знал… И ничего не сделал.

Ворвавшись обратно в реальность, я резко приняла сидячее положение и схватилась рукой за мягкую спинку дивана, на котором уснула. Легкие горели от нехватки воздуха.

— Приснился кошмар?

Я повернула голову и увидела Леону, сидящую в кресле неподалеку с книгой в руках. Она переоделась в черные шорты и короткий топ и надела тапочки, которые выдавали постояльцам отеля.

— Вода нужна?

— Нет, все нормально.

Я свесила ноги с дивана, чувствуя во рту желчь. Мне никогда не снились кошмары. Даже просто тяжелые или грустные сны. Но этот сон… Казалось, что я чувствую аромат сигар и дерева, которым пропах кабинет Томаса Фридмана.

«И почему Барт не сказал, что я буду чувствовать себя настолько плохо?».

Мне захотелось пойти в душ и смыть с себя ощущения сна-воспоминания. Хотелось перестать видеть перед собой испуганный взгляд Люка, который превратился в понимающе-обреченный. Хотелось забыть все, о чем я услышала и к каким выводам пришла.

«Ты ведь хотела найти ответы на свои вопросы. Получай».

Томас Фридман был причастен к моему решению отказаться от «Фиароса». Я не знала, как он это сделал. Но Томас был готов и уверен в положительном исходе.