— Нет, — сказала она тоном, которым читают нравоучения, но тут же постаралась избавиться от него. — Тут это так не работает. Высокоуровневый лут уменьшается при обработке. Особенно, при использовании сфер. А Макс, как я понимаю, будет использовать сферы, да?

— Возможно, — уклончиво ответил я. — Мне Асакура дала адрес ремесленника, который может сделать мне из этого чего-нибудь стоящее. Но я ещё не обращался туда.

— Понятное дело, — ляпнула Юля, затем оглядела моих друзей, выдала: — Ой, — после чего заткнула рот ладонью.

— Юль, — сказал я, указывая неё, — вот последнее «ой» всё и выдало, кстати. Но им-то можно, они же наши друзья.

— Да я уже, — стесняясь проговорила Кузнецова и немного вжала голову в плечи.

— Так, я один чего-то не знаю? — Лёха переводил подозрительный взгляд с одного на другого.

— Да я как раз хотел рассказать, — сказал я чистую правду. — Только девчонки как раз подошли.

— И насчёт чего я не в курсе? — спросил он.

Пришлось снова переживать всё то, что со мной произошло в последние дни. Но на этот раз уже зная окончательный результат. Когда я закончил, все трое сидели с широко открытыми глазами. Видимо, я всё-таки гораздо сильнее углубился в подробности, чем следовало.

— Да уж, — сказал после этого Лёха. — Теперь я полностью согласен с Никой.

— В чём же? — удивилась девушка.

— В том, что наш друг — настоящий герой.

Когда все разошлись на обед, я вспомнил, что Асакура дала мне номер ремесленника-артефактора, который из различного лута и чуть ли не хлама мастерил очень годные вещи. Я созвонился с ним, подхватил сумку со шкурой и отправился по указанному адресу.

Ремесленника звали Гворф, что напомнило мне нечто былинное и вышедшее из эпоса. Таким он, кстати и был. Огромный, с накаченными руками, на полголовы выше меня и с кучей разных поделок на одежде. Говорил он раскатисто и зычно, тоже, как богатырь.

— Как дела у Асакуры? — первым делом спросил он, смерив меня взглядом.

И что-то такое проскочило в этом самом взгляде, что я почувствовал лёгкую неприязнь. Некоторые вновь приобретённые способности мозга вдруг подсказали мне истинную причину. Он был неравнодушен к воительнице, как и многие из мужчин в нашем городе, но почему-то не признавался ей в этом напрямую. А меня, стало быть, он принял за ухажёра девушки.

— Да вроде нормально, — я пожал плечами, делая всё ровно то, что будет делать человек, у которого Асакура не вызывает любовный интерес. — Я честно говоря, не вникал.

— А, тогда ладно, — громоподобно ответил Гворф и сразу же подобрел. — По какому делу?

— Да вот добыл я шкуру монстра, и мне из неё броню сделать надо, — ответил я, и достал из сумки скрученную в рулон шкуру, которую и раскатал на специальном столе.

— Ого! — Гворф явно заинтересовался.

Он провёл по ней пальцами, словно исследовал наросты и утолщения. Затем взял, взвесил, ещё раз прощупал, ударил по ней кулаком так, что стол должен был заходить ходуном. Только вот ничего не шелохнулось. Шкура полностью поглотила силу удара, хотя я видел, что ремесленник бил от всей души.

— Добрая шкура, — задумчиво сказал он. — Конечно, не продашь?

— Если она может мне послужить, то лучше пусть послужит, — ответил я. — Продать я могу и сферы.

— Сферы, — повторил Гворф с таким выражением, словно я сказал ему что-то смешное. — Если захочешь из этого сделать броню, то сферы тебе понадобятся. И много. Возможно, даже редкие какие-нибудь.

— Вы скажите, что будет нужно, я принесу, — и тут же поймал себя на мысли, что хотел развести руками, словно Рик.

А он, кстати, где в этот момент? Я глянул наверх. Тоже ржёт, небось, ворчун старый.

— Эх, — Гворф почему-то погрустнел и скатал шкуру обратно в рулон. — Жаль, но такой высокой квалификацией я не владею.

— А купить хотел, — укорил я его за неискренность.

— Купить-то — да, — пробасил тот. — Так это ж не мне. Дед мой такие вещи на раз-два делает. Вот ему хотел. Кстати, ты тоже можешь к нему обратиться, — Гворф слегка наклонился и посмотрел мне в глаза. — Если надо, дам адрес.

— Конечно, хочу, — ответил я, также прямо глядя в ответ. — Я же за этим и пришёл.

— Только дед не тут живёт, а в нескольких десятках километров от Тротта. Гвельф его зовут, не слыхивал? — он достал телефон, выглядевший в его пальцах игрушечным. — Записывай контакты.

Я записал. Затем поблагодарил ремесленника за приём, и уже хотел выйти на улицу, но остановился.

— А есть у тебя что-нибудь на уда… — я оборвал себя на полуслове, вспомнив, что кто-то очень не любил удачу, а признавал только успех, которого добился своим трудом. — Что-нибудь на успех?

— На успех? — хмыкнул Гворф. — Сейчас что-нибудь найду. Большой успех нужен? — спросил он.