– Комета, а Комета… Твой отец, конечно, в городском совете. А вот мы – нет. Угадай, у кого будут проблемы?

02 июля 02 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити, гетто «Ренси»

– Назад! – крикнула Джейн, сжимая кулаки. Зелёный свет всколыхнулся, пошёл мелкой рябью – и втянулся в головки костей, оставив под кожей быстро тускнеющую сетку. Ещё полсекунды – и руки будто взорвало изнутри.

Джейн загодя выдавила в таз воды пол-ампулы анестетика, от одного прикосновения палец немел, как отсечённый, - но целую вечность она просидела, засунув руки в эту воду, прежде чем перестала всхлипывать от боли и кое-как проморгалась. Изнутри ещё жгло – новая вспышка, хоть и в сотню раз слабее первой, хлестнула по локтю, когда девушка пыталась утереть им глаза – но «огонь» угасал. Джейн накидала в таз ветоши, обернула руки, - шевелить ими было уже можно, главное – не делать резких движений. «Всё. Кажется, ушло…»

Она шагнула в тёмную комнату, выключила свет в душевой, сделала пару шагов по ступенькам, идя на оставленный наверху лестницы «ночник» - и в голос выругалась. Из-под мокрых бинтов – очень слабо, едва заметно – пробивалось зелёное свечение.

…«Гасить» его прямо на лестнице не стоило – коленями Джейн приложилась так, что тряпками пришлось обмотать ещё и их. К утру, когда внизу захлопали дверцы холодильника и микроволновки, девушка не была уверена, что вообще сможет встать. «Всё цело, только ссадины. Повезло…» - Джейн поёжилась, припоминая события этой ночи. «Ладно, чёрт с коленями,» - она (чисто по привычке дочери медика) залепила глубокие ссадины заживляющим пластырем – это «добро» времён постройки посёлка валялось в тумбочках у всех поселенцев. «Хуже, что та штука… она прорывается. По второму разу… а там пойдёт по третьему… и однажды я её не сдержу. Или она ударит наружу, или…»

– Джейн! – крикнула снизу Жюли. – Давай быстрее! Нам надо удрать за шишками, пока Стэн ничего не придумал! Кому как, а мне неохота бултыхать сырую шкуру в варёном дерьме!

…Шишки годились всякие – с того года, с того десятилетия, целые, давленые, сухие, мокрые… хотя – в просохшем до корней лесу мокрую шишку можно было бы найти разве что в заболоченном овраге. Так что горка пакетов, сваленная на тележку, росла быстро. Джейн старалась не думать, как они эту конструкцию потащат в посёлок.

Чуть поодаль тихий ритмичный треск перешёл в громкий, подбадривающие крики – в истошный вопль «назад!», с грохотом упало очередное дерево, и Джейн услышала довольные разговоры и частый стук и треск – поваленную сухую сосну кололи на куски.

– Мне стеречь костёр с трёх до четырёх, - пропыхтела Жюли, бросая на тележку очередной мешок. – А тебя вообще в ночь поставили…

– С шести до семи – это уже утро, - отозвалась Джейн, думая, что делать, если «светящимся приступом» накроет прямо на дежурстве. «Анестетик, чёртов анестетик… придётся две ночи его колоть, не хватало «спалиться» перед властями! Стэн, может, и мутант – но он ещё и мэр. А живой бластер – это не милликьюген на дозиметре…»

04 июля 02 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити, гетто «Ренси»

– Назад!

Анестетик не сработал – едва сияние втянулось в кости, руки обожгло нестерпимой болью. Джейн, всхлипывая, сидела на полу, по локоть засунув их в таз, и ждала, пока новое свечение пробьётся сквозь сомкнутые веки. Она специально не зажигала в душевой свет… но вокруг было всё так же темно, только руки «горели» изнутри. В этот раз боль уходила особенно медленно; Джейн не могла даже держаться за перила, поднимаясь в спальню. Ни введённый с вечера анестетик, ни мокрые тряпки, - ничто не могло унять жжение; с ним ещё как-то можно было читать или слушать музыку, но во сне ощущения обострялись, и он тут же развеивался. В шесть утра Джейн, выхлебав весь кофейный концентрат, добралась до «коптильни».

Парень-грибовод, сидевший в респираторе и шлеме у дымного костра, протяжно зевнул и уступил ей место.

– В десять флаг поднимают, помнишь? – пробормотал он и пошатнулся – хорошо, что костёр был огорожен переносными перилами, обошлось слабым ожогом… «Флаг?» - Джейн встряхнула головой. «Четвёртое… Точно же, День независимости… фильм пересмотреть, что ли?»

Отрубаться девушка начала, едва сев на скамью и подбросив в костёр ещё дров. Они вспыхнули было, но она придавила языки пламени и спрыснула дымящуюся гору углей водой. Ничего, кроме дыма, не должно было попасть на подвешенную под разобранной крышей шкуру. Джейн казалось, что она только что держала палку-«огнебойку» в руках, а сама стояла у перил – но сейчас жердь валялась рядом, а девушка, опираясь спиной о стену, медленно сползала к костру. Она встряхнулась, локоть обожгло изнутри, дремота сгинула, будто не было, - первый раз Джейн было за что поблагодарить ирренций в костях.

– Ага, вижу, дело идёт, - ближе к восьми в «коптильню» заглянул Стэн Кроуфорд. Он дотянулся до шкуры, помял её, подсветил фонариком и довольно хмыкнул.

– Завтра можешь не приходить. Всё готово. Счищу сажу – и все посмотрите, что вышло. Потрогай – мягкая, как скирлин!

Джейн недоверчиво пощупала край шкуры. Она помнила первый день в респираторе, опасливый взгляд на нечто желтовато-рыжее, ещё сохраняющее очертания животного… Под пальцами не было ни шерстинки, кожа, когда-то жёсткая, скручивалась в трубку и сама расправлялась.

– Хорошая штука, - Стэн смерил Джейн оценивающим взглядом. – Хочешь на зиму рукавицы? Или чулки? Тут и на штаны хватит, - в самый раз на танцы, даже не взопреешь.

Джейн ошалело на него уставилась.

– Штаны… из шкуры? С-спасибо, у меня ещё две пары джинсов остались…

Стэн насмешливо хмыкнул.

– Ты же никогда в настоящей коже не ходила. Где тебе знать разницу?! Ну, не хочешь – твоё дело…

…В десять над посёлком мутантов разносился гимн Атлантиса, а мэр поднимал праздничный флаг. Кьяра уже разрисовала все дома, лица тем, кто этого хотел, и, убрав запас цветной глины и растений, протёртых с жиром, косилась на бассейн. Уже с утра было плюс двадцать семь, от палящего солнца впору было поднимать защитное поле, все посадки спрятали под навесами, моховод был чернее тучи, а грибовод вполголоса обсуждал с Кэтрин, не пора ли ещё раз всё полить – и дела ему не было до флага.