Нажимаю твердым членом, сильно нажимаю, пока не заполняю всю дыру, шиплю, когда она плотно сжала и всосала член. У меня были девственницы, и никто из них не был такой - Боже!– узкой. Не могу сразу двигаться, иначе взорвусь. Когда я, наконец, успокоился, то почти полностью вытащил его, а затем снова вставил обратно еще несколько раз, и я вижу и чувствую кровь, теперь дыра узкая и влажная. Я смотрю, как мой окровавленный член трахает ее, красная жидкость покрывает толстый член полностью.

Ощущаю ее девственность, лижу ее растрепанный кустик. И снова вхожу, теперь уже пока не кончу. Затем широко развожу ее ноги и понимаю, что их можно загнуть как угодно, гибкое, маленькое, гимнастическое тело примет меня как захочу. Я поднимаю ноги за голову, сложив ее пополам, и "киска" открылась мне полностью.

Я хватаю ленту с утками с тумбочки, плотно обвязываю ее лодыжки вместе и без усилий закидываю ей за голову. Потом поднимаю ее задницу, подтащив к краю кровати, у которой стою сам, и придвигаю к себе. Если она захочет, то сможет увидеть все, что я сейчас с ней сделаю.

Я проталкиваю палец внутрь и шевелю им, растягивая разорванное отверстие. Cлезы, текущие по ее лицу, волнуют меня; я люблю, когда сучки плачут.

Слизываю сладкий и острый вкус с пальца, а затем широко раскрываю "киску" и сильно бью по ней другой рукой. Звук разливается по всей комнате, я бью много раз – все сильнее и сильнее каждый раз, пока ее губки не распухли вдвое.

Теперь мясистая "киска" выглядит голодной, когда я втыкаю пальцы в отверстие. Но подавляющая потребность зарыться внутрь берет верх, я отступаю, опускаю ее немного - теперь правильный угол - чтобы сделать именно это. Я снова вхожу, и на этот раз трахаю ее, пока не кончаю. Безжалостное насыщение ею в этой позе причиняет боль и, надо сказать, сильную. Я тяжело стучу о шейку матки, и вижу свежую кровь, смешанную со спермой, когда выхожу из нее.

– Бедная маленькая девочка, здесь так много крови, но я хочу еще больше. Просто скажи одно слово - и я остановлюсь, – я замолкаю. – Нечего сказать, да? Хорошо, тогда мы продолжим.

То, что она не могла говорить, сработало в мою пользу, я дал ей возможность остановить это, но лента помешала. Поэтому думаю, что буду играть с ней во все, что захочу.

Ее задница упала на кровать, и она так и оставалась в форме кренделя, когда я вернулся к ней. Kоктейль жидкостей вылился из нее и стек по "киске". Я втираю его в эту дыру и вставляю палец внутрь, чтобы заполнить ее.

Снова выхожу из нее, подхожу к столу, беру предмет, который взял с полки. Я показываю его ей – последний трофей, который она выиграла. У кубка золотая фигурка наверху, которая делает стойку на руках, она большая – выглядит как будто это кубок первого места.

Я тяну ее обратно к своим бедрам, в той же позиции, в которой наслаждался минуту назад, и подталкиваю ноги гимнастки к "киске". Она пытается говорить, отчаянно извиваясь, чтобы убежать, но в ней менее чем сто фунтов, она никуда не денется. Я вталкиваю фигурку в нее, пока та не исчезает, к концу совать было все труднее, но я достигаю глубины и жестко трахаю ее, сжимая внутри кулак, плотно опирающийся на основание трофея, пронзающими движениями.

Кровь льется из нее, уверен, что поранил ей внутренности. Когда чувствую, что мне было достаточно весело с ней, и боль в руке говорит остановиться, я вытаскиваю из нее маленькую трофейную девочку и показываю ей окровавленную фигурку. Она плачет, задыхаясь и пытаясь дышать через нос.

Ошметки ее внутренностей остались на трофее. Я действительно разорвал ее на части, чувствую гордость, зная, что провел такую тщательную работу над ней.

Эй, не судите меня, все мы должны чем-то гордиться в жизни. Я... Для меня - это кровоточащая и раздираемая глубина женской "киски".

Я вырезаю свой "X" на ней, чтобы она могла видеть, что носит мой знак, как ее сестра. Это немного сложнее, так как волосы на лобке мешают. Прошло очень много времени с тех пор, как мне приходилось иметь дело с такой проблемой; даже восемь лет назад, редко приходилось иметь такое волосатое препятствие.

В конце концов метка выглядит хорошо, и я уверен, что она здорово заживет... для меня. Не для нее, это будет ужасно для нее, постоянное напоминание о том, что я у нее забрал. И, честно говоря, я люблю, когда эти женщины думают обо мне, люблю знать, что я в их голове каждый раз, когда они трахаются, что даже когда их секс добровольный, они вспоминают меня. Я чертовски завожусь на это.

Оставляю ее на кровати и закрываю дверь. Нужно найти маму девочек. Я не знаю, осталось ли у меня что-то в яйцах для нее, но мужчина должен стараться.

4

Я прошел в другую сторону дома, проходя по гигантской лестнице в поисках комнаты дорогой мамочки. Проверил еще несколько дверей, прежде чем попал к ней, она оставила дверь приоткрытой, наверное, чтобы услышать, не заберется ли ночью нарушитель. Не совсем эффективно, если она это действительно для этого.