Я улыбаюсь. — Привет.

— Иди сюда. — Он сгибает палец один раз, и мои ноги движутся сами по себе. Вот так я под его чарами.

Когда я подхожу ближе, он встает и тянется к моей талии.

Мне никогда не надоедает вытягивать шею, чтобы посмотреть на него.

Я поднимаю руку, чтобы коснуться его лица, провожу пальцами по остаткам его бороды.

— Ты выглядишь по-другому, — говорю я. — В любом случае выглядит хорошо.

— Да, Bonita?

— Да.

Он прижимается своими губами к моим, и мы некоторое время целуемся.

Я прижимаю руки к его груди, пока он проводит руками по моей заднице.

Мы на грани. Быть ближе означало бы влюбиться. Если я уже не там.

Он отрывается от поцелуя и ловит мое лицо. — Платье выглядит на тебе так хорошо, как я и думал.

— Спасибо за подарки. Что мы делаем сегодня вечером, мистер Рамирес?

— Я подумал, что буду действовать по обстоятельствам, когда увижу тебя в этом платье.

Я усмехаюсь. — Что это значит?

— Я все еще хочу сделать с тобой то же самое, что и в тот раз, когда впервые тебя увидел.

— Что же?

Он выглядит так, будто только и ждал, когда я спрошу. Греховная улыбка озаряет его красивое лицо, и он дергает молнию сбоку моего платья.

— Сними это с себя, — бормочет он. — Я трахниу тебя у стены.

Мое сердце подпрыгивает, когда его взгляд скользит по стеклянной стене от пола до потолка, и он улыбается.

— О, — выдавливаю я, и тут он расстегивает молнию на моем платье.

Оно струится по моему телу, оставляя меня в телесном бюстгальтере без бретелек и таких же трусиках.

Его лицо озаряется удовлетворением, а от того, как он смотрит на меня, у меня все внутри тает.

Я понимаю, что у этого человека нет недостатка в идеях, чтобы меня шокировать. Он делал что-то каждую ночь, когда мы были вместе, до такой степени, что я была с ним в те дни, когда мне это было не нужно.

Он возвращает свои губы к моим, и внезапно безумие, которое обычно поглощает нас, наносит удар. Мы целуемся с голодом и жадностью, снимая с себя одежду, пока мы оба не оказываемся голыми. Затем он прижимает меня к стеклу, наслаждаясь яркими городскими огнями позади меня.

Я оглядываюсь через плечо, чувствуя себя такой беззащитной.

— Не волнуйся. Никто не может видеть, что внутри, но мы можем видеть, что снаружи, — шепчет он мне на ухо.

В тот момент, когда он это говорит, я успокаиваюсь.

— Они не видят?

— Никто, кроме меня, не может видеть мою женщину.

Мое сердце перестает биться.

Моя женщина.

Так он меня назвал, и я не уверена, что он понял, что сказал, и понял ли вообще. Он не тратит слова попусту, и он не тратит время попусту.

Он поднимает мою ногу и обхватывает ею свою ногу, затем хватает свой член и погружает его в мою киску.

Мой проход содрогается, и я хватаю его за плечи, чтобы удержаться, когда он начинает меня трахать.

Его длина вонзается в мое тело, грубо и жестко, пока он заполняет меня, и мое тело принимает его так, словно он нужен мне, чтобы выжить.

Удовольствие терзает мою душу с каждым толчком, и я поглощаю звук его толчков в меня. Это плоть о плоть, шлепающую вместе в голоде.

Мои внутренние стенки содрогаются от дикой энергии, и я кончаю, произнося его имя.

— Это очень важно. Eu possuo voce,9 — стонет он, говоря мне по-португальски, что я принадлежу ему.

Я верю ему, потому что чувствую, что я снова принадлежу ему.

У меня такое чувство, будто я всегда была его собственностью, и я никогда не знала, каково это — не быть его.

Прежде чем я успеваю справиться с диким ощущением, разрывающим мое тело, он разворачивает меня лицом к стене, и теперь я вижу огни перед собой и всех людей, которые выглядят как муравьи на земле внизу.

Он проводит пальцем по моему анальному отверстию, и я прижимаю руки к стеклу, оставляя отпечаток. Затем я чувствую влажность его языка, проталкивающегося внутрь, затем его пальца.

— Я хочу, попробовать тебя здесь, Люсия. Могу ли я взять тебя сюда?

— Да. — Я не девственница, поэтому я знаю, каково это — анальный секс, и я хочу, чтобы он стер память о человеке, который заявлял на меня там — Джеймсе. Так же, как Алехандро стер его прикосновения.

Пока Алехандро погружает пальцы в мою киску и покрывает другую дырочку моими соками, я клянусь никогда больше не думать о Джеймсе. Не так. Не когда я с Алехандро.