Если зверь формирует в себе кристалл, который ангелы в свою очередь называют камнем, что по сути тоже имеет смысл. Может ли быть всё дерево таким камнем?

У животных появляется кристалл, заменяющий им хранилище энергии, ведь они не разумны и не могут… Дальнейшие размышления меня ни к чему не привели, слишком мало информации.

В голову пришла ещё и мысль о наших занятиях с уплотнением духовного доспеха.

Снова активировав доспех, я вытянул его, создав шипы на костяшках кулаков и уплотнил их до состояния видимого свечения. Полюбовавшись придумкой, ударил со всей силы.

Деревья сердито зашептали каменной осыпью, причём в радиусе ста метров. Очевидно их корневая система связана и часть повреждений завтронула и другие стволы.

Цель была достигнута, по стволу пошла сетка трещин. Ещё пара мощных ударов и оно сломается.

Удовлетворённый тем, что у меня получилось, я принялся выбивать из деревьев крошево. Дело спорилось, лес отступал, а за спиной оставались лишь неровные пеньки, рифами торчащие из земли.

Собрав несколько поленьев, я сконцентрировался и собрал волю. Десяток каменных стволов, длиною в метр, поднялись над землёй и поплыли за мной.

Добрался до дома я только к полуночи. Наставники сидели на выжившей после катаклизма скамье и распивали чай в свете бумажного фонарика, мягко рассеивающего тьму на десяток метров вокруг. И где они взяли всё это?

Гордый проделанной работой, выставил перед собой добычу и каменная древесина рухнула под ноги Цивиусу. Тот лишь поднял бровь, поворачивая лицо к Зейналу, будто что-то мысленно спрашивая у друга?

Безмолвный разговор продолжался всего пару мгновений. После чего доля внимания досталась и мне.

— Что ты понял? — спросил Цивиус, держа чашечку с чаем, как заправский аристократ.

— Что звери имеют ограничение в развитие, это занимает чудовищно много времени, а люди нет, — наугад выстрелил я.

Цивиус снова переглянулся с Зейналом.

— Очень хорошо, — произнёс второй ангел.

— Плохо, — заключил мастер. — Ты можешь бесконечно долго думать о мироздании, его процессах и прочей чепухе. Но я учу тебя не этому.

— Ты меня ничему не учишь, — оскалился я. — Пойди туда, не знаю куда и принеси то, не знаю что. Это обучение?

— Кто придумал такое выражение? — удивился Зейнал, пока старший поглаживал бороду.

— Не важно, — бросил я.

Ну не рассказывать же им сказку, ей богу.

— Наверное, сильный был боец, мудрый, он бы стал достойным ангелом, — с сожалением сказал Зейнал.

Цивиус подошёл к лежащему стволу и вытянул руку, бревно само прыгнуло вверх, оказавшись в плотных тисках пальцев. Через мгновение оно рассыпалось мелким крошевом, размерами с рисинку.

— Понял теперь? — немигающим взглядом уставился он на меня.

— Плотность… — прошептал я. — Всё дело в плотности.

Мастер вылил чай на едва различимую в траве плитку, которой был вымощен подход к дому и пошёл к себе. Зейнал хмыкнул, округлил глаза и насвистывая сел на место, допивая чай, меня он больше не замечал.

А я так и стоял с открытым ртом. Какова же сила мастера Цивиуса, что он смог так сильно сдавить бревно, больше похожее на камень, что оно рассыпалось. Я дробил один ствол десятком ударов, а тут просто сжать. Надо больше тренироваться.

Развернувшись, направился к лесу, Зейнал только плечами пожал и хмыкнул, продолжая распивать чаи. Кайрон давно уже спал, ему было всё равно. Казалось, что калека давно отчаялся встать на прежний уровень и просто плыл по течению.

Снова таки, что я знаю о том, как отрубают крылья ангелам? Что они при этом теряют? Как себя чувствуют? Может это как-то влияет на управление магией.

Вопросы, одни вопросы. Почему дерево имеет такое сопротивление? Как вообще уплотнение духовного доспеха способно помочь? Может это защита? Но Цивиус явно намекает на обратное.

Одни вопросы.

До самого утра я уплотнял силу до максимума и крушил деревья. Треск, наверное, стоял на всю округу. Но я почему-то не боялся привлечь чьё-то внимание, теперь я и сам чувствовал ту странную энергию, что тут разлита. Неразумный зверь не подойдёт сюда, он не сможет понять, он лишь чувствует след.

Это и стало моей ошибкой. Чуть позже я узнаю о том, как растут звери, как возвышаются и через что проходят. А главное, когда в их могучем теле начинает просыпаться настоящий разум.