Я закалил лёд в своём сердце, единственную настоящую броню, что у меня была. Холодная, лишённая эмоций улыбка коснулась уголков губ.

— Ах, Холлис, неужели прошёл уже год? — протянул я, хлопая в ладони.

Мужчина, стоявший впереди, слегка поморщился, его бледное лицо покраснело от сдерживаемого гнева. Хотя у пленников всё ещё оставались мечи, они прекрасно понимали, что не могут использовать их в моём присутствии.

— Да, Подземный Король, — ответил Холлис.

Я ненавидел этот титул, дарованный мне в королевстве моего брата. Во-первых, он был лишён смысла, поскольку наши королевства располагались рядом, а не одно под другим. Во-вторых, он намекал, что есть король выше меня. Не нужно гадать, кто имелся в виду.

Каждый год Тифон посылал своих людей в туман, надеясь найти обходной путь через реку, разделяющую наши земли, и слабое место в моей защите. И каждый год мы находили их, спасали и отправляли обратно.

— Как бы ни радовали меня ваши ежегодные визиты, признаюсь, мне начинает надоедать этот танец. — Вздохнув, я сделал шаг с возвышения. — Думаю, возможно, пришло время сменить ритм.

Глаза Холлиса широко раскрылись. Запах его страха был столь же ощутим, как благословение Тифона, дарованное ему много веков назад.

— Скажи мне, даровал ли он тебе бессмертие?

Его горло дрогнуло от напряжённого сглатывания. Под позолоченным шлемом с виска скатилась капля пота. Рот Холлиса открылся, но, прежде чем он успел ответить, из теней раздался голос Димитрия:

— Отвечай.

Теперь мы находились достаточно близко, чтобы я ощутил солнечный аромат его брони. Мои тени отступили от его присутствия. Я пытался найти в себе хотя бы крупицу гнева. Искру жара или возмущения по поводу очередной попытки посягнуть на мои земли и мой народ.

Но внутри меня была лишь пустота. Холодная тьма, чёрная бездна, похожая на туннели, где даже сейчас души взывали о прощении.

— Даровал.

Димитрий щёлкнул языком, выражая недовольство.

— Ваше Величество, — пробормотал Холлис.

Я наклонил голову, изучая, как расширяются его зрачки, как дёргается мышца на его челюсти.

— Знаешь, что самое ужасное в бессмертии, Холлис?

Ответа не последовало, лишь усилился резкий запах его гнева, распространявшийся в воздухе.

— Это то, что твоё тело может быть полностью уничтожено, и всё же ты будешь жить. Ведь у тебя нет ни кожи бога, ни магии бога. Я мог бы разрубить тебя на куски, разбросать их, и ты бы чувствовал каждое мгновение, пока твои части не воссоединятся. — Я наклонился ближе, губы почти касались его уха. — Это могло бы занять века.

Мой взгляд переместился на людей за его спиной. Их глаза были широко распахнуты, губы дрожали от ужаса. Когда-то такие взгляды что-то значили для меня. Когда-то я бы почувствовал тошнотворный страх, от которого скручивало желудок и сжималась грудь.

Я скучал по этому дискомфорту.

— Так что тебе стоит благодарить меня за то, что это всё, что я сделаю.

Резким движением я вытянул руку вперёд, раздался треск, отразившийся эхом по залу.

Это был единственный вид прикосновения, который я мог выносить. Прикосновение насилия, возмездия, суда. Всё остальное стало для меня невыносимым.

Рывком я отдёрнул руку, сжав пальцы вокруг пульсирующей массы. Холлис опустил взгляд, его лицо побелело, он смотрел на своё сердце, которое я держал в руке. Звук капающей на пол крови совпадал с ледяным стуком в моих венах.

— Передай своему королю, что с этими играми покончено. В следующий раз я не буду столь милосерден.

Холлис покачнулся, один из его людей подхватил его за руку, чтобы удержать. Даже пока мы стояли, поток крови замедлялся, затем прекратился, края раны начали затягиваться.

— Ах, видишь? Ты уже исцеляешься. — Я сжал ладонь в кулак, кровь сочилась между пальцами. — Вот это дар.

Одним взмахом руки я распахнул двери. Сила Димитрия наполнила комнату, вынуждая мужчин отступить. Один из них перекинул руку Холлиса через своё плечо, и они поспешно выбрались наружу.

Как только они ушли, я бросил ещё тёплое сердце на пол. Я пытался почувствовать хоть что-то при виде этого. Но тщетно, как и последние два с половиной века. Хотя для вечного бога этот промежуток времени был всего лишь мигом.

Мой разум вновь вернулся к образу того мёртвого дерева среди благоухающих цветов. К выражению ужаса на её лице и тому краткому проблеску чувства, что вспыхнуло во мне. Равномерный кап-кап-кап крови, стекающей с моей руки, напоминал мне о тиканье часов. И о том, что Тифон держит принцессу в своих руках.