Профессор Натаниэль Хант уверен, что трагические события — его удел.
Двадцать лет назад, в результате несчастного случая, который перевернул его жизнь, он потерял лучшего друга. Два десятилетия должны были бы притупить боль от этой утраты, но некоторые раны не заживают.
Затем, в одночасье, он овдовел и остался один с новорожденным ребёнком.
Казалось бы, так легко погрузиться в пучину отчаяния, но появление в его жизни Суэйзи Сэмюэлс становится для него настоящим спасением. Она молода и необычна. Веселая, но чуткая. С ней привычно и комфортно, словно он знал её вечность.
Она — идеальная няня для его дочери.
Когда Суэйзи рядом, он может представить, что Морган не вырастет под гнётом его горя. Она узнает его таким, каким он был раньше — таким, каким, кажется, его знает Суэйзи. И все подробности, которые она не должна знать о прежнем Нейте, заставляют его задуматься…
Неужели судьба даёт ему второй шанс на первую любовь?
Перевод: Юлия Гордон
Редактура: Юлия Гордон
Вычитка: Ленчик Кулажко
Обложка: Ленчик Кулажко
Оформление: Юлия Гордон
ГЛАВА ПЕРВАЯ
АБЕН. ЭТО ПРАКТИЧЕСКИ НЕБО, написанное задом наперёд, и имя девочки справа от меня, засунувшей почти весь свой палец в нос. Я морщусь, пытаясь поудобнее устроиться в кресле. Это никак не связано с её отвратительной привычкой. Одно крылышко прокладки прилипло к моим лобковым волосам. Мама беспокоится о тампонах и синдроме токсического шока.1 Уверена, больнее, чем сейчас уже быть не может.
Администратор смотрит на нас сквозь очки в роговой оправе, постукивая концом ручки по подбородку.
— Абен, тебе нужна салфетка? — спрашивает она.
Мои родители, в конце концов, не самые странные родители в мире. Я счастливица.
Рой.
Дорис.
Чериш.
Уэйн.
В среднем в справочнике имен более десяти тысяч детских имен, как можно остановиться на таких ужасных?
Небо задом наперед смотрит на меня, словно у меня есть ответ на вопрос администратора. Я не кончик её пальца. Откуда мне знать, каково там, в глубине? Осмотрев её размеры — она меньше меня — и её желтые волосы разной длины, про которые моя мама сказала бы — сделано своими руками, я слегка киваю администратору.
Не двигая пальцем, потому что он мог застрять, Абен копирует мой кивок. Администратор протягивает коробку с салфетками. Они обе смотрят на меня.
Когда это меня назначили дежурной по козявкам?
— Суэйзи, тебе не нужно сходить на горшок, прежде чем мы уйдём? — интересуется мама, выходя из кабинета, где я сдавала тесты.
Суэйзи. Это я. Как мне казалось, худшее имя на свете — до тех пор, пока пять минут назад Абен не представилась и не предложила мне закуску без глютена из своего рюкзака, — арахис, молочные продукты, сахар — не завёрнутые в пакеты или пластик. Мой дядя считает, что миллениалы2 разрушат мир, потому что у них отсутствует здравый смысл, и все свои знания они черпают из интернета. Может, он и прав, время покажет, но тогда какое оправдание у моих родителей? Или у родителей Абен? Здравый смысл подсказывает, что нужно дать ребёнку хорошее солидное имя. Дети не хотят быть уникальными. Это правда.
Мы просто хотим вписаться в общество.
Я хватаю коробку с салфетками и бросаю её на свободный стул, успев отвернуться до того, как Абен вытащит палец наружу. Некоторые вещи мне знать не нужно, например, почему в приемной пахнет вишневой рвотой, почему здесь есть автомат с водой, но нет стаканов, и что у Абен с правой ноздрёй.
— В туалет, — бормочу я, проводя носком ботинка по красно-белым геометрическим узорам ковра.
— Мы не слышим, когда ты разговариваешь со своими ногами, Суэйзи, — говорит папа так, будто говорил это уже много раз.
Возможно, так оно и есть.
Я поднимаю голову.
— Нет, мне не нужно в туалет! Или на горшок. Вы по-прежнему думаете, что мне четыре?
Его голубые глаза, такие же, как у меня, шарят по комнате, прежде чем остановиться на мне.
— Ш-ш-ш… Не нужно так громко.
Он проводит рукой по своей практически лысой голове, словно я взъерошила его волосы, те немногие, что у него остались.
— Давай просто уйдем, дорогая.
Мама тянет меня за руку.
Я резко отстраняюсь.
— Суэйзи.
Словно ей было мало дать мне такое дурацкое имя, она ещё и умудрилась протяжно его говорить. «Суээээээйзи». Кому нужно имя, рифмующееся со словами «ленивый» и «сумасшедший»3?
— Ты сказал, что не слышишь, когда я разговариваю со своими ногами. Теперь ты меня слышишь?!
Они слышат меня. Молодой человек, который проводил тесты, выглядывает из-за двери и смотрит на меня, прищурившись. Он тоже меня слышит. Я не могу найти свой внутренний голос. Что-то произошло с моим голосом, и он звучит как в игре.
— На горшок ходят малыши. Я не малыш! Мне одиннадцать. И я знаю то, чего не знают другие одиннадцатилетки. Ну и что? Это не значит, что со мной что-то не так. Вы продолжаете приводить меня в подобные места, чтобы я проходила дурацкие тесты и сидела в вонючих комнатах ожидания со странными детьми, у которых идиотские имена и которые любят отгадывать неразрешимые загадки, дёргать себя за волосы и ковырять в носу!
Сжав руки в кулаки, я сопротивляюсь редкому желанию потянуть себя за волосы.