— Да, всего в нескольких минутах езды от моего дома.

— Как прошел твой прием?

Разворот на сто восемьдесят градусов в разговоре.

— Нормально.

— Нормально — это хорошо?

Она слишком хорошо меня знает.

Я вздыхаю.

— Отлично, я записалась на второй прием.

— Я очень рада это слышать.

В чем причина? Я не из тех, кто заливается горючими слезами при одном упоминании имени отца. Если бы я не узнавала, казалось бы, совершенно незнакомых людей и не вспоминала о них то, что происходило до моего рождения, я бы сказала, что я совершенно нормальный человек.

— Доктор Банц уже предложил тебе продать дом?

Говард Банц. Мне больно даже думать о его имени. Я так и не попала на первый прием к нему по очевидным причинам.

— Нет. Ты не врач, Суэйзи. Не понимаю, почему ты так настаиваешь на том, чтобы я продала дом. Доктор Би не упоминал об этом, и не думаю, что он упомянет.

— Доктор Би, значит?

Она цокает языком.

— Так его называют все пациенты.

— Не могу представить, почему.

Я ухмыляюсь, выезжая на улицу, и мой навигатор заглушает маму.

— Прекрати. Ты и твоя одержимость именами. Даже если ты не считаешь, что у тебя проблемы из-за потери отца, одной твоей одержимости именами достаточно, чтобы обратиться к психотерапевту.

Переводя взгляд с одного зеркала заднего вида на другое, я параллельно паркуюсь между двумя гораздо более дорогими автомобилями. Это отличный район. Я в шоке от того, что на улице вообще есть машины.

— А под одержимость именами ты подразумеваешь мои проницательные наблюдения за причудами человечества? Стремление каждого человека выделиться из толпы? Одержимость модными тенденциями?

— До свидания, Суэйзи. И удачи на собеседовании.

Так она заканчивает разговор, который, как она знает, ей не выиграть.

— Пока, мам. Люблю тебя.

Я пришла рано, поэтому жду несколько минут, прежде чем пойти по длинной аллее, обрамлённой деревьями, к кирпичному дому с крутой крышей и белыми колоннами у входа.

Я нажимаю на звонок и жду, засовывая руки в карманы своих чёрных брюк, затем опускаю их по бокам. Скрещиваю их на груди и в конце концов засовываю обратно в карманы, как раз в тот момент, когда открывается дверь. Нервы — это маленькие безумцы.

Мои брови взлетают вверх, а голова откидывается назад.

— Нейт.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

НЕЙТ МОРГАЕТ несколько раз, прежде чем высунуть голову из-за двери и осмотреть окрестности.

— Что ты здесь делаешь?

Я прослеживаю за его взглядом, обводя пышный ухоженный двор и высокие вечнозеленые деревья, отделяющие его участок от соседского. Выпрыгнут ли клоуны? Есть ли здесь скрытые камеры? Что я упускаю из виду?

— Ну, я… — достаю свой телефон и показываю ему электронное письмо —…здесь для собеседования. Видишь?

Он напрягается, когда я сую ему в лицо свой телефон, не приближаюсь к нему ни на сантиметр, чтобы ненароком не ударить его по носу. Мои нервы немного расшатались по пути сюда. Ничего особенного, просто волнение перед собеседованием. Но когда Нейт открывает дверь, я вздрагиваю, словно от землетрясения.

— С. Сэмюэлс?

Он, прищурившись, смотрит на экран.

Всему миру не обязательно знать мое имя. С. Сэмюэлс придаёт таинственности, как будто я автор, который не хочет раскрывать свой пол, — или как автор с дерьмовым именем.

— Суэйзи. Если ты забыл.

Нейт потирает лоб, словно пытаясь стереть этот день из памяти. Должно быть, с его головой что-то не так, если он обратился к доктору Грейсону. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что это так. Мне жаль его. Я бы не хотела быть ещё одной вещью, с которой он не хочет иметь дело сегодня.

— Я не забыл. Моя невестка назначила эти собеседования. Прости, я не уловил связи между фамилией и… — его губы кривятся, — … произошедшим ранее.

Ранее. Не годы назад. Что происходит? Я теряю рассудок. Рак. Это должен быть рак в моем мозгу… или инопланетяне. Каждый год я прохожу медосмотр. Рак кажется маловероятным, но они пропускают всякое дерьмо. Такое случается постоянно. Инопланетяне — более правдоподобное объяснение. Они должны быть настоящими. Иначе зачем бы НАСА тратило столько денег на поиски жизни за пределами Земли?

Его губы зажаты между зубами, а между бровей залегает глубокая складка, выдающая его внутреннее напряжение, указывающее на то, что ему некомфортно пускать преследователя в свой дом, не говоря уже о том, чтобы проводить с ним собеседование на должность няни.

Мне не нужна эта работа. Даже если с деньгами будет туго, я смогу подработать дизайнером, чтобы продержаться до осени. Но это уже не собеседование, это загадка, которую я должна разгадать. Нейт? Почему ты в моей голове?

— Я должна извиниться за то, что сказала ранее. Я поняла, откуда знаю тебя или о тебе. Моя кузина, она старше меня, встречалась с твоим другом, Тоби Фридманом. Она рассказала мне хоккейные истории и о том, где ты вырос — через четыре дома от дома Тоби. Я проходила по этой улице много раз. Дом все ещё зеленый. В общем, у неё была ваша с Тоби фотография. Думаю, твои голубые глаза делают тебя безошибочно узнаваемым и… знакомым. Надеюсь, я не напугала тебя.