— Хм… не понимаю.

Я качаю головой и вздыхаю, добавляя этот галстук к другим, которые не надену.

— Подожди. — У нее отвисает челюсть. — Боже. Ты до сих пор не умеешь завязывать галстук? Нейт, как такое может быть? Тебе тридцать шесть. У тебя докторская степень.

А вот и моя Дейзи. Профессор теперь — Нейт. И она смотрит на меня таким взглядом, словно знает самые интимные подробности о моём детстве.

— Ненавижу галстуки.

— Я знаю.

Она смотрит на меня и морщит нос.

— Всё в порядке. — Я улыбаюсь. — Я знаю, что ты знаешь.

Медленно кивнув с облегчением и сожалением, она возвращает своё внимание к галстукам.

— Так зачем тебе все эти галстуки, которые нужно завязывать? Почему бы не купить регат24?

— Потому что тридцатишестилетние мужчины с докторской степенью не носят галстуки на резинке.

Она смеётся.

— Кто завязывал тебе галстуки? Твоя жена? Только не говори, что твой отец до сих пор завязывает тебе галстуки.

— Дженна. Ей нравилось этим заниматься. Ей следовало бы стать стилистом или персональным закупщиком.

— Это объясняет, почему в гардеробе Морган так много одежды.

Я киваю.

— Прости. Я не хотела поднимать эту тему.

— Всё в порядке. Мы узнали, что у нас будет девочка, за месяц до рождения Морган. Дженна постоянно ходила по магазинам.

— Ты сказал, что ей следовало бы стать стилистом или персональным закупщиком. Я никогда не спрашивала, чем она занималась? Уверена, что ты хорошо зарабатываешь, но мне кажется, что стоимость этого дома превышает зарплату профессора твоего возраста.

— Её дед — отец её матери — много лет назад вложил средства в покупку недвижимости, которая на тот момент стоила недорого. Когда он наконец решил её продать, земля стоила миллионы. Как и многие другие миллионеры, которые хотят быть полезными обществу, он создал фонд. Когда он умер, Дженна стала руководить фондом и получала за это солидную зарплату.

— Фонд чего?

— Ботанические исследования.

— Ты имеешь в виду ботанический сад и исследовательский центр Штрауса?

Я киваю.

— Ух ты. Я была на нескольких свадьбах там.

Морган суетится. Время на полу подошло к концу.

— Вот этот.

Суэйзи поднимает бело-голубой галстук, который она изначально предлагала.

— Ты можешь его завязать?

— Может быть. — Она поднимает палец вверх и достает из кармана свой телефон. — Всё, что тебе нужно знать, есть в интернете. Вот.

Она включает видео на YouTube.

— Думаешь, я должен учиться завязывать галстук по видео?

— Нет. — Она завязывает галстук у меня на шее и игриво дёргает его. — Я собираюсь завязать его для тебя, пока ты смотришь обучающее видео. И если тебе повезет, когда-нибудь я, возможно, научу тебя завязывать его самостоятельно, как большого мальчика.

— Если ты хорошо завяжешь его, я смогу просто ослабить узел, надевать и снимать, как делаю это с другими своими галстуками.

— Они будут все мятые. Это была моя изначальная мысль. Если ты собираешься оставить их завязанными, то с тем же успехом можно купить регат.

Взгляд Суэйзи мечется между её руками, завязывающими галстук на моей шее, и экраном её телефона на кровати. Меня поражает, что она может одновременно разговаривать, завязывать галстук и смотреть обучающее видео.

— Бум! Идеально.

Она отступает назад и улыбается.

Я хватаюсь за галстук, испытывая естественную потребность поправить, потому что ненавижу носить эту чертову штуку.

— Не трогай. — Бросив на меня предостерегающий взгляд, она поднимает Морган. — Посмотри на своего папу. Разве он не красавец?

Суэйзи смотрит на Морган, а я смотрю на Суэйзи. Как она может не видеть очевидного объяснения этому?

— Что за ухмылочка, профессор?

— Ничего.

Я надеваю пиджак от костюма.

— В последнее время у тебя много «ничегошных» улыбок.

Я направляюсь на кухню.

— Это из-за тебя.

— Из-за меня? Ты находишь меня забавной, да?

Наполняя свою термокружку кофе, я подыскиваю подходящий ответ. Хотелось бы, чтобы это было так, словно мы с моей лучшей подругой вспоминаем прошлое. Это лучшая терапия для преодоления потери Дженны, чем всё, что я получил за время, проведенное с доктором Грейсоном.

— Ты для меня — как отвлекающий фактор.

— О… — произносит она, словно человек, который вот-вот побежит в уборную, чтобы поблевать.