Я включил камеру в ее комнате, и она просто стояла там, выглядя потрясенной. Отпечаток моей окровавленной ладони остался у нее на горле, багровая полоса пересекала гладкую кожу ее лица. Она никогда не была так красива, и я никогда так сильно не хотел погрузить свой член в женщину. Я расстегнул ремень и сжал эрекцию в кулак. Моя рука все еще была в крови, но мне было все равно. Я наблюдал, как она сидела на краю кровати, такая невинная, но в то же время запятнанная насилием. Я ласкал себя сильно и быстро, готовый кончить через несколько секунд. Когда я опустил взгляд, мой член был окрашен в красный цвет, и я застонал, представив, как бы он выглядел, покрытый следами ее девственности. Я потерял самообладание, яйца взорвались, тело дернулось, когда я кончил в собственную руку. Блять. Моя грудь тяжело вздымалась, когда я смотрел на месиво на своей руке. Кровь и сперма — мое новое любимое сочетание.

Я посмотрел на монитор как раз в тот момент, когда Эмилия открыла дверь и взяла тарелку с едой. Меня охватило удовлетворение, когда она начала есть. Хорошая девочка.

Взяв телефон, я позвонил Томми.

— Да?

— Мне нужно, чтобы ты приехал в пентхаус и заштопал меня.

— Кто, блять, тебя ранил? — В его голосе прозвучала ярость, и я понял, что он, вероятно, представил, как какой-нибудь член мафии всаживает в меня пулю.

— Просто, блять, приезжай сюда.

На мгновение воцарилась тишина.

— Это та девушка, не так ли?

Я даже не успел ответить, как он начал смеяться.

— О, здорово. Подожди, я расскажу Джексону.

— Поторопись, черт возьми, и держи рот на замке. — Я повесил трубку и вскочил на ноги. Мне нужно было хотя бы принять душ, прежде чем он приедет сюда.

***

Я опаздывал из-за этой поножовщины. За моей спиной маячили арки Бруклинского моста, ровный гул уличного движения сливался с музыкой, доносившейся из близлежащего ночного клуба. Мой ночной клуб — «Порок».

До Эмилии это были мои владения, моя обычная ночная жизнь, где я совмещал легальную и нелегальную части своего бизнеса. Было что-то успокаивающее в том, что я приходил сюда, где обычно задерживался до раннего утра. Хотя я не мог притворяться, что не нахожу компанию Эмилии более интересной.

«Порок» был одним из сверкающих драгоценных камней в моей личной империи, каждый из которых создавал впечатление, что я бизнесмен, не знающий упреков. И чем дальше я был от упреков, тем больше это приносило пользы клану. Тем легче становилось членам совета, мэрам и другим влиятельным лицам забирать мои грязные деньги. Правдоподобное отрицание открыло больше возможностей, чем когда-либо открыло бы насилие. Неро управлял Нью-Йорком сквозь страх и кровь, но я управлял им через тех самых людей, которые когда-то стояли у нас на пути. Если я погибну, то погибнем и мы все. Это был карточный домик, в котором я находился на самом верху.

Конечно, не все мои сделки в клубе были законными, поэтому я и пришел сюда сегодня.

Запах мусора и солоноватый привкус близлежащей реки витали в воздухе, пока я запирал машину и срезал путь по узкому переулку к задней двери.

Внутри стены гудели от раската басов, когда я шел по узкому коридору и поднимался по лестнице, ведущей в мой кабинет. Этот коридор был частным и использовался только для моих менее цивилизованных деловых встреч. Одна стеклянная стена комнаты выходила на VIP-зону и клуб внизу. Но тут мое внимание привлекли трое мужчин в комнате. Джексон прислонился к задней стене с хмурым выражением на лице. Двое братьев Перес сидели на диване и выглядели скучающими.

Я сел за свой стол.

— Извините, я опоздал. Возникли кое-какие проблемы. — И их зовут Эмилия Донато.

Леонардо Перес встал и сел напротив меня. Он был старшим из братьев Перес. Остальные были еще подростками, но этот маленький засранец… ему было, наверное, лет двадцать пять.

На нем были джинсы и толстовка, капюшон от которой он натянул на свою темноволосую голову. Татуировки покрывали его шею и пальцы. Он был злобным и умным и вырос достаточно крупным, чтобы представлять угрозу для таких авторитетных картелей, как Синалоа.

— Леонардо Перес.

Он вздернул подбородок. Его младший брат наблюдал за нами с прищуром, как будто готовился к прыжку, что было смешно, учитывая размеры Джексона. Однако в Колумбии детей растили дикарями.

— Джованни Гуэрра.

Он засунул руки в карманы толстовки и откинулся в кресле, как будто ему было наплевать на все на свете.

— Я слышал, вам нужен кокаин.

Сразу к делу. Хорошо.

— Я слышал, вы хотите продать немного. Итак, сколько?

Он ухмыльнулся.

— Сколько ты хочешь?

Никто не спрашивает, сколько ты хочешь. Они предлагали то, что у них было. Поэтому я проверил его.

— Пятьдесят килограммов.

— Один миллион долларов США.

Я нахмурился, окидывая взглядом парня. Я бы предположил, что это полная чушь, если бы не знал его репутации.

— Ты знаешь, я в отчаянии. И знаешь, что мог бы попросить вдвое больше…

Он пожал плечами, его взгляд с легким интересом скользнул по VIP-зоне за окнами.

— Я мог бы. И знаю, что Вы заплатите.