— Ты отпускаешь Ренцо?

— Нет. Но я предложу тебе другую сделку. — Он отпустил мое горло и заправил волосы мне за ухо. По моей щеке потекла струйка крови, а его пристальный взгляд изучал меня так, словно я была чем-то желанным. Кто-нибудь когда-нибудь смотрел на меня так?

Он приблизил губы к моему уху, и меня окутал его древесный аромат.

— Только когда ты будешь умолять меня, когда твоя маленькая киска будет жаждать моего члена… тогда я женюсь на тебе. — Улыбка, появившаяся на его губах, была такой же сногсшибательной, какой я и ожидала ее увидеть. Он был прекрасен, и на мгновение я поддалась соблазну этого монстра.

Мне потребовалась секунда, чтобы осознать его грязные слова и осознать, что он бросил мне спасательный круг, карту, по которой я могу бесплатно выйти из тюрьмы.

— Я никогда не буду умолять тебя лишить меня свободы. Итак, если я этого не сделаю, а ты не женишься на мне, что тогда? — Отпустил бы он меня? Надежда была такой робкой.

Ухмылка, изогнувшая уголки его губ, была зловещей.

— Тогда я верну тебя твоей любящей семье.

Мой желудок сжался, когда моя надежда увяла и умерла. Гнев пронзил меня, горячий и быстрый, и я толкнула его в грудь, хотя это ничего не дало.

— Семье или тому человеку, который хочет моей смерти? — Серхио, Маттео… это было одно и то же. — Это просто принуждение. Я никогда не захочу выйти замуж за мужчину, который купил меня только для того, чтобы подставить моего дядю.

Он протянул руку, запутался пальцами в моих волосах и запрокинул мою голову назад с такой силой, что у меня защипало в затылке.

— Что я только что сказал, Эмилия? — Я впилась в него взглядом, когда горячее дыхание обдало мое лицо. — Я сказал, что хочу, чтобы с твоей киски капало.

Так что я не могла просто умолять сохранить мне жизнь. Я должна была хотеть его.

В тот момент я ненавидела его, но если бы он положил руку мне между бедер, то нашел бы то, что искал. И я была уверена, что он знал это, знал, что он мне нравится, и он загнал меня в угол, из которого у меня уже были средства выбраться. Мне оставалось только умолять. Оставалось только делать то, что он хотел. Чего хотел мой дядя. Только все было еще хуже. По крайней мере, если бы он заставил меня, я все еще могла бы сохранить свою гордость, свое достоинство. Он хотел лишить меня этого.

Я скользнула по нему взглядом, позволяя всем признакам отвращения, которые я испытывала, отразиться на моем лице.

— Этого никогда не случится.

Его губы дрогнули, и эта невыносимо сексуальная ухмылка появилась на его идеальном лице.

— Я не могу дождаться, когда почувствую свое кольцо на твоем пальце и твою кровь на моем члене, крошка. — Он почти простонал эти слова, прежде чем моя ладонь коснулась его щеки.

Прикосновение кожи к коже испугало меня. Я не хотела этого делать и приготовилась к ответному удару. Вместо этого он просто прикусил нижнюю губу и схватил меня за руку.

— Продолжай причинять мне боль, принцесса. — Он прижал ее к своим ребрам, темная ткань его рубашки промокла насквозь. — У меня от этого так чертовски стоит.

Я попыталась вырвать свою руку, но он не позволил мне, зажав ее под своей.

— Ты больной.

— Да, это так. Но помни, я могу приковать тебя к своей кровати и взять у тебя все, что захочу, Эмилия. — Его лоб прижался к моему, скользкие пальцы переплелись с моими на его боку, как будто мы были каким-то образом связаны клятвой крови. — И ты бы наслаждалась каждой секундой. Тогда ты действительно была бы моей послушной маленькой рабыней.

Словно почувствовав, что я дошла до предела, он отпустил меня и отступил назад. Я слезла со столешницы, прежде чем отшатнуться от него. Затем практически убежала в свою комнату не потому, что испугалась, а потому, что часть меня хотела того, что он предлагал, чего-то настолько первобытного, что это выходило за рамки разумного.

Я могла бы поклясться, что услышала низкий раскат смеха после того, как за мной захлопнулась дверь.

Глава 10

Джио

Мой член был словно каменный, а ребра горели, когда я смотрел на коридор, где только что исчезла Эмилия. Я знал, что у нее есть нож, и сразу же понял, что она собирается сделать. Никогда еще я так не жаждал, чтобы кто-то ударил меня ножом. Она была всем, что я хотел испортить и приручить.

Она колебалась. Она определенно хотела меня.

Я приготовил тарелку спагетти и отнес к ней в комнату, приготовившись, если понадобится, покормить ее насильно. Но я не смог. Если я войду туда прямо сейчас, то в конце концов попытаюсь ее трахнуть. Не раньше, чем она начнет умолять. При мысли об Эмилии, стоящей на коленях, боль в моем члене усилилась. Я поставил тарелку на пол перед ее дверью и направился в кабинет. Мой бок все еще кровоточил, рубашка промокла насквозь, но у меня были более насущные проблемы.