— Какое представление?

Он усмехнулся и запустил пальцы в мои волосы, нежно притягивая мою голову в сторону.

— Ты точно знаешь какое. — Теплое дыхание коснулось моего горла раньше, чем это сделали его губы. — Ты такая сексуальная, когда ревнуешь, принцесса. — Его губы опустились ниже, а язык время от времени проводил по моей коже, вызывая покалывание.

— Я не ревную.

— Значит, тебе все равно, если я позволю тебе сходить за выпивкой, пока я позову Лейлу отсосать мне?

Эта мысль привела меня в иррациональную ярость, мне захотелось пнуть его под дых и выцарапать ей глаза. Какого черта? Это было неправильно, и осознание этого вывело меня из того возбужденного похотью транса, в который он меня ввел.

— Я… — я попыталась слезть с его колен, но он не позволил мне. — Мы должны…

— Шшш, все в порядке, крошка. — Он погладил меня по щеке, как будто я была каким-то испуганным диким животным.

— Это не…

— Да, это так. — Он обхватил мое лицо обеими руками, заставляя меня посмотреть на него, но я не хотела этого делать.

Я не хотела, чтобы он был свидетелем этого… Что мне не все равно, что я хотела, чтобы мужчина, который выменял меня, как собственность, хотел меня и только меня, даже когда я не могла дать ему ничего от себя.

Его большие пальцы погладили мои щеки.

— Я бы убил любого мужчину, с которым ты трахалась, только за то, что он прикоснулся к тебе.

— Это… — Психопатично? Безумно? Невероятно сексуально? Черт.

— Я знаю, и мне все равно. Я теряю рассудок, когда дело касается тебя.

Я встретила его непреклонный взгляд, такой уверенный в себе.

— Ты знаешь меня всего неделю, Джио.

— Вот именно. Мне страшно подумать, каким неустойчивым я стану через несколько недель. — Он взял мою руку и поцеловал тыльную сторону ладони. — Или месяцев. — Еще один поцелуй. — Лет. — И еще. — Перестань пытаться объяснить это рационально, Эмилия. Это не так. Ты сражаешься ради борьбы.

Был ли он прав? Я чувствовала, что половину времени сражаюсь сама с собой и только причиняю себе вред в процессе. Я просто не могла остановиться…

— Я не хотела… Просто… — Я вздохнула, сосредоточившись на точке за его плечом, чтобы не смотреть на него, когда проявлю слабость. — Она смотрела на тебя как… — Черт, я даже не могла произнести это вслух.

— Как будто она могла заполучить меня.

Я кивнула, и он прижался губами к моим губам, уговаривая, выпытывая у меня то, что мое тело хотело предложить, в то время как разум отказывался сдаваться. Этот поцелуй сказал, что я принадлежу ему, что я особенная, и впервые в жизни я хотела быть особенной. Для кого-нибудь. Для него. Я обнаружила, что придвигаюсь ближе, пока его твердое тело не уперлось мне между ног.

— Я ей не достаюсь. — Еще один поцелуй. — Если хоть один мужчина хотя бы раз посмотрит на тебя не так, как надо, крошка, я выцарапаю ему глаза.

Блять. Мне нужно было вспомнить, почему это была плохая идея. Завтра.

Он схватил меня за бедра обеими руками, прижимая к себе так, что мое тело покрылось мурашками.

— Если кто-то думает, что может быть с тобой, я обязательно напомню ему, с кем именно ты должна быть. — С кем, а не для кого — я не упустила разницу.

— Джио, — выдохнула я, когда он прижался ко мне. Мои бедра двигались сами по себе, стремясь к тому сладкому кайфу, который мог дать только он. Через несколько секунд я уже разваливалась на части, дрожа и цепляясь за него, когда меня захлестывали волны удовольствия. И когда я кончила, все, о чем я могла думать, это о том, как здорово было бы на самом деле трахнуть его.

Он прикусил мою губу, затем поднялся на ноги и посадил меня на свой стол. Его телефон завибрировал на деревянном столе, и он с улыбкой взглянул на экран.

— Этому человеку, например…

Через несколько секунд дверь со щелчком открылась, и Филипп втолкнул вперед другого мужчину, приставив пистолет к его спине. На голову ему был надет мешок, и я замерла, недоумевая, что, черт возьми, происходит. Филипп оттащил стул в угол комнаты, прежде чем усадить на него своего пленника, и я заметила пятна крови на бледно-голубой рубашке мужчины. Его запястья были привязали кабелем к подлокотникам кресла, а затем Филипп ушел.

— Этот мужчина думает, что может заполучить тебя. — Кроме Джио, был только один мужчина, который думал, что может заполучить меня, и который мог разозлить самого Джио, — Маттео Романо. Истекающий кровью, связанный и беспомощный. Джио заставил меня снова посмотреть на него. — Он может заполучить тебя, Эмилия?