Я делаю глубокий вдох и с разочарованием выдыхаю.

— Все в порядке? — спрашивает Фионн из кухни с тревогой в голосе.

— Да.

— Ты уверена…?

— Абсолютно, — отвечаю я, чувствуя его пристальный взгляд из кухни. Этот взгляд давит на меня, усиливая дискомфорт. — Просто этот гипс, — бормочу я. Это лишь отчасти правда. Моя нога ужасно чешется.

Мне просто нужно немного расслабиться. Сбросить это накопившееся напряжение. Только и всего. Ну, кто бы не взвыл от тоски, когда привык быть в дороге и выступать каждые выходные?

Тяжело вздохнув, я тянусь к одному из металлических крючков для вязания Фионна и снова кладу ногу на журнальный столик. Просовываю крючок между кожей и гипсом и начинаю чесать.

Облегчение невероятное. Может быть, одно из лучших ощущений в моей жизни. Но этого мало. Чем больше я чешу, тем больше хочется. Я ищу самое зудящее место, откидываю голову назад и стону.

— Роуз, — рычит Фионн из кухни.

Я почти не слышу, как он повторяет мое имя.

— Абонент занят. Оставьте сообщение.

— Роуз, ради Бога! — слышу, как он быстро приближается. Знаю, что он хочет сделать. И начинаю чесать ещё сильнее.

— Не подходи, МакСпайси! — говорю я и яростно двигаю крючком под гипсом.

— Он сломается, и ты поранишься.

— Он металлический.

— Ты себя поранишь.

Я отталкиваю руку Фионна, когда он пытается схватить меня за запястье.

— Ты не даешь мне есть сладкое. Все время пытаешься заставить меня пить свой зеленый сок. Дай хоть что-то сделать.

— Ты можешь занести инфекцию, — говорит он, наконец-то схватив меня за руку. Я тихо скулю, когда он забирает крючок и отбрасывает его на стул.

— Но у меня есть жемчужины, — говорю я с приторной улыбкой, а щеки Фионна краснеют. Он отпускает мое запястье, но все ещё стоит за диваном, нахмурившись и глядя на меня сверху вниз. В его взгляде не только врачебная озабоченность. В его глазах горит огонь, пламя, которое обжигает мою кожу.

— Они не вечны.

— Некоторые вечны.

— Но не эти.

— Жаль.

Фионн закатывает глаза, раздражение делает их сапфировый цвет ещё более насыщенным. Я откидываюсь на спинку дивана и резко выдыхаю, отчего моя челка колышется. Мелкие морщинки в уголках его глаз разглаживаются.

— Так нельзя, — говорит он, кивая в сторону крючка, обходя диван. — Маленькая царапина может стать проблемой.

— Да, Док. Я слышала тебя раз пятьдесят.

— Вообще-то два…

— Я все понимаю. Но готова рискнуть ради облегчения, — говорю я, когда он подходит ближе. И он понимает, что я имею в виду. Это лишь момент. Один-единственный зуд, который вряд ли меня удовлетворит, ведь все доставляет дискомфорт. Внутри и снаружи я чувствую себя в ловушке, скованной слоями ткани, от которых не могу избавиться.

И, кажется, он впервые видит это.

— Ладно, — говорит он скорее себе. Опускается на колени и ненадолго смотрит мне в глаза. Мое сердце начинает биться чаще. Он смотрит на мою ногу и нежно обхватывает гипс одной рукой, а другую подсовывает под колено. — Не двигайся.

Он склоняется, его волосы щекочут моё бедро. Он выдыхает длинную тонкую струйку воздуха под край гипса. Его дыхание прохладное, и я чувствую, как шевелятся волоски на коже. Сердце бешено колотится. Интересно, чувствует ли он это? Замечает, как ускоряется мое дыхание? Делает ли это специально?

— Помогает? — спрашивает Фионн, и когда я ничего не отвечаю, он смотрит на меня. Я слабо киваю. Только это неправда. Стало только хуже. Если он и понимает, что мой жест неискренний, то ничего не говорит. Просто смотрит, изучает мое лицо. Его глаза становятся темными, зрачки расширяются. Он отворачивается, как будто больше не может смотреть, и дует снова. — Да, не так эффективно, как с крючком, — говорит он, усмехаясь, — но зато безопасно.

Я не хочу говорить ему, что становится только хуже… и не только там.

Внутри всё сжимается. Я стараюсь не двигаться, но не могу, когда его большой палец случайно касается моего колена, пока он выдыхает очередную струю воздуха под мой гипс. Бедро напрягается, я пытаюсь незаметно подвинуться, но не хочу, чтобы он останавливался. Даже если схожу с ума от того, что мне хочется большего. Даже если для него я всего лишь пациентка или подруга. Даже если потом будет только больнее.

Он дует снова и снова. Двигаю бедрами и упираюсь руками в сиденье дивана, но даже не осознаю, что делаю это. Кожа горит. Все внутри пульсирует, требуя большего. Я должна остановить это. Но не могу вымолвить ни слова, когда его теплая рука касается моей ноги. Когда его дыхание обжигает меня, пробуждая каждое ощущение.