Остальных из рядового состава же как-то само собой стали привлекать к разного рода работам, чтобы не сидели задарма. А в качестве поощрения Патихики обеспечивал им дополнительный паёк. Причём не возбранялось пленным, к тому времени освоившим папуасский язык, подрабатывать дополнительно в частном порядке – главное, чтобы с охраной делились. В общем, атмосфера в тюрьме воцарилась довольно расслабленная. Разве что офицеров держали более-менее в строгости, по-прежнему регулярно дёргая на допросы и не выпуская лишний раз даже на прогулки.

За одним исключением: с Ипалем Шитферу свежеиспечённый лейтенант предпочитал беседовать самолично и довольно часто. Долгие годы хозяева натаскивали двух щенков на врагов своих государств, но когда те столкнулись друг с другом, любознательность взяла верх над вбиваемыми в юные головы представлениями о врагах и долге. Какое-то время ушло на обычные при знакомстве с чужаками ритуальные телодвижения и «взаимные обнюхивания», но как-то само собой общение молодых офицеров, незаметно для них самих, превратилось из вопросов-ответов по утверждённому начальством списку в непринуждённые разговоры обо всём на свете: от палеовийской техники до туземных приёмов рыбалки и от сравнения нравов, царящих в закрытых училищах Пеу и Эрехеэ, до обсуждения девиц, с коими доводилось общаться обоим собеседникам.

И также естественно, на правах присутствующей на допросах секретарши, к дружеским беседам между новоявленными приятелями подключилась кузина Патихики по имени Мигарими. Ну и в условиях послабления режима содержания от посиделок втроём оставался всего один шаг до общения палеовийца с девушкой наедине.

Вот что значит – оставить моих папуасов без присмотра. У меня дел государственных выше крыши, у Тагора с Шонеком – Обитель Сынов Достойных Отцов. В общем, «птенцы гнезда Сонаваралингова» оказались предоставлены сами себе. Просто удивительно, как при царящих в тюрьме расслабленности с благодушием пленные не ухитрились устроить массовый побег с освобождением находящихся на «строгаче» офицеров. Уж точно это не заслуга Патихики. Такое ощущение, что для рядовых тюленеловов находиться в плену, особенно когда им стали позволять шляться по Тин-Пау с окрестностями в поисках подработок, было, чуть ли не лучше, чем служить родному Палеове. А что – от хреновой кучи работ по обслуживанию изношенного корыта избавлены, от вахт, наказаний со стороны командиров тоже; под ногами – не качающаяся палуба «Далекоплывущего», а твёрдая земля; кормёжка состоит не из надоевших консервов, окаменелой солонины и потерявших вкус сухарей и каменных галет, а из свежих корнеплодов с прочими овощами да рыбы. Что до Ипаля Шитферу, то его поведение, как понимаю, определял возрастной спермотоксикоз: какая, на фиг, свобода, когда есть доступ к женскому телу….

Пауза, кажется, несколько затянулась….

– Давай сюда эту твою родственницу, пострадавшую от коварного соблазнителя – распоряжаюсь Патихики.

Девица как девица – молодая, смазливая. Живот ещё не выпирает. Чем-то на Таниу похожа. Так, наверное, моя бывшая любовница лет пятнадцать назад могла выглядеть. И что самое характерное – на невинную жертву совращения не сильно похожа. Ещё не известно, кто кого в этой парочке соблазнил.

«Значит, ты и есть Мигарими?» - спрашиваю, придавая голосу максимум суровости.

«Да, Сонаваралингатаки» - пищит девица совсем тихо.

«Ты понимаешь, что опозорила весь народ Пеу-Даринги?!» - повышаю голос. Кузина лейтенанта молчит недоумённо и испуганно. А я продолжаю: «Твои предки на Той Стороне сейчас плюются от отвращения! Лечь под грязного тюленелова! Они убивали наших людей! А ты!!!!» - обрываю патетическую речь на полуслове. Переведя дух, говорю: «Свободна. Ведите этого… Ипаля».

Да уж…. Одного взгляда на палеовийца достаточно понять: кто тут коварный соблазнитель, а кто – несчастная жертва…. Интересно, у него хоть женщины до молодой папуаски были? Хотя, вряд ли в момент самого соблазнения кто-то из этой парочки чувствовал себя несчастным.

Долго и пристально разглядываю чужеземца. Тот уже в курсе, кто такой Великий и Ужасный Сонаваралингатаки, потому заметно нервничает под моим взглядом. В принципе, можно понять, почему завязалась дружба между пленным лейтенантом и его тюремщиком, равно как и случившийся роман с Мигарими. Тёмно-кофейного цвета лицо палеовийца не обделено признаками интеллекта. Видно, что не по себе парню стоять перед самым жутким типом среди местных дикарей, но старается не показать страха. В общем, приятный молодой человек.

Если честно, даже какую-то жалость к тюленелову ощутил. И тут же начал гнать её прочь: прости, мальчик, ты, наверное, хороший, но у меня целая страна, которую нужно готовить к вторжению твоих соотечественников. И вообще, будешь в следующий раз думать, прежде чем кого-нибудь «ипать».

«Ты обесчестил дочь Пеу-Даринги» - мрачно начинаю речь – «За это полагается наказание. И тебе, и беспутной девке». Надо же: похоже, щенок больше боится за подружку, чем за самого себя. Значит, от этого и будем танцевать.

«Она отдалась врагу своего народа» - продолжаю – «Оскорбила предков и духов-покровителей» - эффектная пауза для нагнетания обстановки.

– Господин, Мигарими не виновата! – выпалил испуганный палеовиец – Это всё я!

– Похвально – говорю – Что ты, как настоящий мужчина, готов взять всю вину на себя. Вот только подруга твоя сама во всём призналась, что добровольно с тобой блудила. Так что наказывать придётся вас обоих.

– Я готов принять любое наказание, господин, только не трогайте Мигарими! – с горячностью говорит Ипаль.