Но это действительно «на первый взгляд». Пожалуй, соглашусь с майором – если уж случилась возможность провести идеальную по «внешним» условиям войсковую операцию, то следует рассматривать её итоги максимально придирчиво, ибо выявленные проблемы и недостатки здесь уж точно не спишешь на непредсказуемые действия противника, а, следовательно, их однозначно требуется искать в низкой выучке или дисциплине рядовых либо же в небрежности или недостатке знаний и навыков у офицеров с унтерами. Ну, или же дело в плохой работе штабистов, оные планы составлявших – то ли что-то не то напланировали, то ли планы сверстали идеальные, вот только требующие таких же идеальных людей. Так что следует устроить подробный «разбор полётов» с участием всего высшего офицерского состава. Впрочем, это позже. Сейчас же следует «ковать деньги, не отходя от кассы».

Потому просматриваю отчёты остальных участников операции, особое внимание уделяя последнему, составленному заместителем начальника Пятого стола старшим писцом Котимуем: из двадцати восьми представителей кехетской правящей верхушки, указанных в «трёхсоставном списке» задержано, при содействии армейцев, и вывезено в Тенук шесть человек из первой части списка, один «исчез в неустановленном направлении»; три упомянутых во второй части «пропали без вести» (то есть, были ликвидированы находящимися под руководством Котимуя специалистами по «деликатным операциям» из силовой группы Пятого стола), четвёртый сумел добраться до самого Хогутаки, коим был принят со всеми возможными почестями (то есть, уничтожить в ближайшее время ускользнувшего от моих «рыцарей плаща и кинжала» «сильного мужа» не удастся); из оставшихся восемнадцати, числившихся наиболее преданными Кихумую-таки, пятеро были схвачены людьми нового правителя, шестеро арестованы и переданы ему моими военными или Пятым столом, двое погибли при сопротивлении, а остальные опять же «исчезли в неустановленном направлении». Причём из одиннадцати, оказавшихся во власти Хогутаки, в момент составления отчёта в живых оставалось только четверо.

Итого…. Из наиболее влиятельных сторонников отстранённого от власти кехетского таки половина убита, четырёх, скорее всего, ожидает та же участь, ещё пятеро где-то прячутся, кого-то из них, возможно, достанут желающие выслужиться перед нашим ставленником. Причём никто не может сказать, что их кровь лежит на Солнцеликой и Духами Хранимой или Сонаваралинге-таки – не зря все инструкции, выданные командовавшим в ходе операции офицерам, предписывали по возможности избегать кровопролития в отношении людей Кихумуя-таки, а ограничиваться их задержанием и передачей новой власти.

Из самых толковых и деятельных кехетцев, на которых новый правитель мог бы опереться, выжил только один. Скорее всего, в ближайшее же время вокруг Хогутаки соберётся немалая толпа желающих «порулить», и среди них по закону больших чисел найдутся и нормальные управленцы. Но погоды такие делать не будут: основную массу местных кадров в окружении нашего ставленника составят всякие лизоблюды и приспособленцы. А костяк вновь создаваемого государственного аппарата в самом восточном из княжеств Западной равнины составят либо кехетские по происхождению воспитанники Обители Сынов Достойных Отцов, либо простолюдины из других областей острова. Первые займут руководящие места, вторые образуют среднее управленческое звено. Ну а вывезенные в столицу граждане послужат Пеу-Даринге за пределами своей малой родины.

Откинувшись в кресле, любуюсь на висящую на стене кабинета карту Пеу с раскрашенными в контрастные цвета племенными княжествами. Для наглядности, по идее, нужно одной краской залить практически весь запад острова, кроме «аппендикса», состоящего из Сунуле и Темуле – последних областей, где местным таки ещё оставлены прежние, времён Пилапи Молодого и Великого, права и вольности вассалов текокских типулу. Остальная Западная Равнина с окрестностями уже включена в состав с каждым годом укрепляющейся державы – может быть не так надёжно, как мне хотелось бы, но, в любом случае, никому из былых правителей не снилась нынешняя степень контроля над половиной территории и двумя третями населения Пеу.

По большому счёту, теперь на очереди Бонко – Темуле с Сунуле, окружённые лояльными Тенуку землями и связанные с соседями регулярной торговлей да обслуживанием транзита из тенхорабитского анклава на запад и обратно, никуда не денутся. А, учитывая, что тамошний элитарный молодняк массово отправляется в Обитель Сынов Достойных Отцов, полное подчинение этой глуши – исключительно вопрос времени.

Сонав же, по традиции поставляющий в столицу крепких парней, ранее служивших регоями при типулу, а ныне пополняющих ряды гвардии «пану макаки», и так достаточно привязан к центру. А после устранения или сглаживания взрывами нескольких мешающих скал и выступов на дороге из долины Со на Западную равнинусвязь с древней родиной верховных правителей острова стала куда легче – чем сразу же принялись пользоваться торговцы «снизу», наводнившие сонайские деревни металлическими изделиями и прочей продукцией ремесленных мастерских и мануфактур. Обратно же коробейники тащили богатую медную руду, которую по большей части сдавали на принадлежащие типулу-таками плавильные предприятия. Сущие крохи сырья, правда, меняли на еду в приграничных с Сонавом селениях Кехета и Тесу, где нашлись умельцы, выплавляющие не очень изящные, но вполне добротные ножи, топоры и нехитрые украшения с использованием местного древесного угля. Я смотрел на эту стихийную самодеятельность сквозь пальцы: масштабы на фоне крупнотоннажного производства в Талу и Кесу совершенно смешные, так что и опасения за сохранность местных лесов, пережигаемых на топливо, не было, да и конкуренцию принадлежавшим типулу-таками предприятиям тамошние кустари составляли чисто символическую. Зато польза в виде приобщения народа к металлургии и продукции оной налицо. А когда и в эти глухие окраины дотянутся нормальные дороги, то туда придут и мануфактурные товары, вытесняя изделия местных ремесленников. А массовый спрос на металлические ножи и прочее у кехетцев и тесу к тому времени уже разовьётся.

Что до Огока и Ванка, то эти не очень большие племенные земли, не имеющие единых правителей, можно оставить и на «закуску», подобно Темуле и Сунуле, после окончательного решения бонкийского вопроса. Впрочем, торопиться и с моей официальной родиной не стоит – сначала следует дождаться, пока созреют экономические предпосылки для успешных военно-политических действий. Пока что сделаны только первые шаги, которые, впрочем, сразу же дали результаты: улучшение дороги из Сонава на Западную равнину практически свело к нулю обмен медной рудой и готовым металлом между горцами и бонкийцами – куда проще и выгоднее стало отправлять сырьё на запад, чем на юг, то же самое касалось и товаров «снизу»; а развитие каботажного плавания вдоль берегов Пеу привело к тому, что продукция мархонских металлообрабатывающих мануфактур серьёзно потеснила изделия мастерской Атакануя, да и та теперь больше занималась переработкой слитков, привозимых с запада, нежели выплавкой собственной меди. В общем, то, о чём я задумался впервые больше десяти лет назад, осуществилось. Причём мне даже не пришлось ничего самому предпринимать, всё произошло само собой.

С воспитанием в нужном духе бонкийской элиты, в рамках подготовки «пятой колонны», к сожалению, получалось не очень – своих отпрысков в Обитель Сынов Достойных Отцов тамошние «сильные мужи», конечно, изредка посылали, но большая часть выпускников предпочитали оставаться на западе острова, а не возвращаться домой.

Ну и ладно, всё равно устанавливать полный контроль над Бонко планирую не раньше, чем будет проложена полноценная дорога через Нижний Огок до самого Хау-По. Причём не просто проложена, но и земли вдоль неё заселены. Пока же трасса ушла всего на девять километров к востоку от берегов Малой Алуме из нужных сорока пяти или пятидесяти. А деревня там стоит всего одна – ровно на кехетско-огокской границе. Заселённая всяким сбродом, приговорённым к высылке из столицы и Мар-Хона. Дальше же колонизацию пока приостановили. Но, надеюсь, что в следующем году наконец-то сумею уговорить общины огов разрешить чужакам селиться на этих совершенно неиспользуемых хозяевами землях. А как только согласие обитателей Огока получим, так сразу же организуем переселение нескольких сотен тинса и бунса – там как раз на фоне расширяющегося использования быков для пахоты начинает образовываться избыточное население. Ну, избыточное – с точки зрения экономической эффективности. До настоящего перенаселения в Болотном крае ещё далеко, просто в условиях, когда больше половины земли пашется, а не перекапывается вручную, держать на той площади прежнее количество занятых в земледелии папуасов несколько расточительно. Сами-то они себя чувствуют в массе своей вполне комфортно – в условиях разветвлённых родственных связей у туземцев и общинной собственности на землю увеличение продуктивности сельского хозяйства более-менее равномерно, за вычетом изымаемого в пользу государства прибавочного продукта, распространялось на всех жителей. Но мне нужно, чтобы они не балду пинали, а работали хотя бы по восемь часов в день. Как будет проходить это переселение – добровольцами, которым в качестве морковки посулят перевод из ганеоев в «платящие дань дареои», или же ссылаемыми очередными бунтовщиками либо участниками межрелигиозных конфликтов – время покажет. И как раз примерно в районе, где обрывается сейчас трасса, и поставим первую такую переселенческую деревню – чтобы уже, используя её как базу, дальше тянуть путь на восток.