Кутна-Набал зачитывает мотивировочную часть. Вохейский акцент почти не мешает воспринимать информацию: лейтенант армейской роты, в заговор вовлечён больше года назад, действовал из идейных соображений, всей душой приняв идеи общества «Истинных дареоев» по возврату к старым традициям кастового строя и исконным папуасским ценностям. Если разобраться, весь традиционализм с ностальгией по добрым стародавним временам у заговорщиков сугубо поверхностные, по сути же они точно так же, как и я, выступают за дальнейшие реформы и модернизацию. Единственное, что бенефициарами от пырг-хрыша должна быть только военная верхушка дареоев, а не все (точнее большинство, потому как проигравшие и под моим руководством образуются в немалом числе) обитатели Пеу.

В общем и целом «Истинные дареои» в случае своей победы намеревались действовать в палеовийском духе, затеяв внешнюю экспансию, для чего и нужна им промышленная модернизация с централизацией государства и созданием слоя грамотных людей. Правда, среди них не было единства по вопросу – в союзе с кем играть в милитаризм. Хватало как сторонников продолжения ориентации на Вохе, так и смены политического вектора в пользу тюленеловов. Потому я был склонен полагать заговор скорее внутренней папуасской инициативой, а не результатом деятельности неких внешних сил, как считал, например, тот же Кутна-Набал.

Начальник Пятого стола меж тем перешёл от предыстории непосредственно к роли Токоре в событиях тех трёх бурных дней, когда поборники кастовости решили сказать своё веское слово: командовал своей ротой и отрядом примкнувших ополченцев-территориалов, пытался арестовать командира своего цаба, к заговору непричастного – неудачно, тот сумел со своим адъютантом и солдатами караула засесть в здании штаба батальона и в течение почти полной «стражи» отбивать атаки путчистов; после этого провала Токоре оставался в расположении части до вечера, а затем, когда верные нам подразделения начали теснить мятежников, отступил во главе подчинённых ему солдат в дареойские кварталы столицы, где участвовал в безнадёжной обороне от наступающих со всех сторон «пану макаки» и «регои-макаки»; сдался в плен на второй день боёв.

Наконец, результирующая часть: подсудимый Токоре сын Тигурегуя виновен в преступлениях по таким-то статьям Раздела три (посягательства на основы государственного устройства) Уложения о преступлениях, предлагается лишить его воинского звания и приговорить к году тюремного заключения и девяти годам «улагу» с правом пересмотра сроков и строгости наказания через пять лет.

Как и следовало ожидать, все пятеро участников высокого трибунала утвердили приговор. Несколько странно, наверное, с точки зрения господствующего на моей родной Земле принципа разделения властей, когда судьбу подсудимых решают те же самые люди, которые и вели расследование их действий. Но, увы, приходилось работать с тем, что есть.

Если собственно уголовный кодекс Пеу-Даринги моими личными стараниями получился приближенным к земным аналогам (как я их сам понимаю), с поправками на местные реалии, заставившие, допустим, ввести раздел о колдовстве или разрешить в ряде случаев судебные поединки (единственного, чего удалось добиться, так это только запрета на дуэли с летальным исходом), то судебная система, как и государственный аппарат в целом, была в процессе становления. Например, судей, независимых и беспристрастных, как таковых не существовало: решения о наказании принимали либо те же самые полицейские или иные силовики, проводившие расследование преступления, либо же местные старосты или общинные сходы. Хотя в Тенуке, Мар-Хоне и в промышленной зоне Кесу-Талу, стихийно начали складываться некие аналоги судов присяжных: из числа уважаемых отцов семейств и справных хозяев местными властями создавались коллегии, насчитывающие от пяти до одиннадцати человек, участники которых и должны были разбираться в виновности или невиновности подсудимых.

В остальных же местностях оставалось только надеяться на то, что постепенно функции судей возьмут на себя чиновники, уполномоченные самой типулу-таками регистрировать частную собственность и многочисленные сделки, связанные с ней и торгово-промышленными делами. Пока таких «носителей королевской благодати», призванных совершать обряды, защищающие, именем правительницы, от «обобществления» имущество папуасских предпринимателей, имелось лишь восемь человек на весь остров. Из них шестеро трудились, буквально без продыху, в самых развитых частях державы, и оставшиеся двое были отправлены в Ласунг и Тинсок, где необходимость в подобных специалистах была не столь острой, но всё же ощутимой. Больше, увы, пока найти подходящих людей не получалось – требовались кадры мало того, что компетентные, так ещё и исключительной для папуасского социума беспристрастности и отсутствия клановости.

Наверное, если бы можно было почтенных «воспринимателей мощи типулу-таками» рекрутировать из числа мигрантов-тенхорабитов или принявших веру Света и Истины туземцев, то, оголив другие направления, институт судей-регистраторов удалось бы создать. Но, увы, я решил не рисковать, и выбирал только тех папуасов, которые сами искренне верили в переходящую на них от Солнцеликой и Духами Хранимой благодать – так оно вернее получаться должно, когда искренне верят в магическую силу оформляемых бумаг не только обращающиеся за защитой своей собственности, но и сами чиновники, эту защиту ставящие, ибо большинство моих подопечных ни фига не лицедеи.

И куда же отправим Токоре? Выбор не очень богат: промышленная зона Талу-Кесу или строительство дороги в сторону Сонава. И скорее всего разжалованного лейтенанта ждёт работа на свежем воздухе предгорий, нежели вредный труд в медеплавильном цехе: во-первых, надо исключить контакты осуждённых мятежников с любыми подданными Союза Палеове, во-вторых, сейчас, когда переговоры со старейшинами огов далеки от завершения, трасса к горам является из дорожных проектов, пожалуй, самым актуальным. Как только сумеем уговорить обитателей Огока разрешить селиться чужакам в пустой части их земель, то с сонавской трассы сразу же переключимся на путь в сторону Бонко. Ну а пока пусть собранные в дорожно-строительных бригадах осужденные работают на благо Пеу-Даринги там, где есть фронт работ. Даже если успеют заменить нормальной дорогой, пригодной для телег, хотя бы половину протяжённости нынешней тропы, соединяющей кехетский административный центр Кулете-Пау с Текокскими воротами Сонава, и то хорошо – всяко путь оттуда на Западную равнину станет немного легче.