Она отмылась, но не вняла.

И впоследствии — своей изменой делу Бога — причинила много вреда доверившимся (не ей, а мне — как руководителю) людям.

* * *

Её характерными чертами были отсутствие заботливости и организаторских способностей. Например, даже то, что в единственном туалете при зале для занятий перегорала лампочка и была сломана защёлка на двери, — не привлекало её внимания.

Женщина естественным образом учится заботливости — одному из важнейших аспектов любви — через воспитание детей. Но у неё детей не было ни в этой, ни в прошлой жизнях.

* * *

Она была в прошлой жизни буддийским монахом в тибетском монастыре.

Он — хулиганствующим псевдосуфийским магом по прозвищу “Человек-пуля”.

Мои попытки помочь им стать лучше — мягкими намёками, приведением примеров других людей — вначале воспринимались положительно, а потом стали вызывать раздражение: мол, чего учишь? — мы ведь теперь умеем медитировать не хуже тебя!…

* * *

Московский центр нашей Школы разваливался…

В теле директора я однажды заметил “подселенца” — духа-обезьяну. И характерной чертой его поведения стали ужимки и кривляния, которые казались смешными и остроумными ему самому…, но с недоумением воспринимались окружающими.

А ещё их стал опекать небольшой дух, который выдавал себя за Бабаджи. А они его слышали, но не видели. Он был подослан к ним в качестве шутника-искусителя. И она — вместо того, чтобы работать по самосовершенствованию, — увлеклась слушанием его сказок о том, как она якобы во многих прошлых жизнях воплощалась вместе с Бабаджи…

Мне вначале долго казалось, что я могу существенно помочь им приблизиться к Совершенству в интеллектуальном и этическом аспектах развития. Поэтому я и поручал им ответственную работу: обучал методике преподавания, назначал на руководящие должности, помогал в написании научных статей и т. д. Даже однажды подставил их фамилии в качестве соавторов на одну из своих книг — чтобы повысить их авторитет в глазах других людей…

Она оказалась ещё слишком молодой душой, чтобы суметь любить, заботясь и сражаясь за тех, кого любишь. Он же — уже слишком закоренел в пороках лени, лжи, подлости, готовности в любой момент предать — до той степени, что научился их отлично маскировать.

А я этого ещё не умел различать. И даже, более того, не хотел этого видеть, когда Бог прямо указывал мне на их несоответствие роли преподавателей Школы.

В Его же Замысел входило то, чтобы через меня Он смог готовить Аватаров. А не просто создалась бы ещё одна “большая и дружная семья” резвящихся и пакостничающих детей, играющих в религию.

Для этого Ему предстояло ещё многому обучить меня самого. Но в другой обстановке. В отрыве от толпы. Я же этого не хотел видеть — и сопротивлялся.

И тогда однажды Он распорядился о закрытии Центра “Ваджраяна”. Лично мне Он сказал:

— Центр "Ваджраяна" пришёл к закату, к концу. Я его упраздняю — при помощи грубых сил, если сам на это не пойдешь! Занятия в прежнем виде — уже не нужны! Они будут продолжаться на совсем другой основе. Центра, считай, уже нет: Я его закрыл. Считать его закрытым с этого момента! Ты потом увидишь много своих ошибок — по теме привязок к "земному". Отныне существую лишь Я — Центр для всех стремящихся ко Мне душ! Никакая формальная организация на Земле вам больше не нужна!

А через некоторое время я узнаю о том, что делалось в Центре в последнее время и скрывалось от меня: “сексуальные семинары” для всех желающих с улицы — с коллективными раздеваниями, с публичным раскрашиванием красками обнажённых женских тел — грудь в чёрный цвет, а что ниже — в красный…

Как раз приехали канадские кинематографисты. И они отсняли такой отвратительный эпизод. Они делали фильм “Духовная жизнь России”…

А вокально-инструментальная деятельность свелась к воспеванию не Бога, как замышлялось, а сказочных “богов” из индийского фольклора…

И всё это делалось с постоянным повторением имени Бабаджи и под разговоры об открытии “Центра Бабаджи”…

Это уже, действительно, стал вовсе не Прямой Путь к Богу, не Ваджраяна.

Я заявил им, что нам пора расстаться и что в дальнейшем они не должны опираться на моё имя и авторитет нашей Школы.

В ответ они, скрыв от других факт этого разговора, стали пытаться сохранить Центр и своё лидерство, но уже без меня, хотя и присваивая право преемственности.

Я знал, что уже выполнил свою миссию по отношению к остальным московским ученикам, дав каждому то, что он мог вместить на данном этапе своего развития. Оставалось лишь подвести итог.

Я счёл своим долгом собрать московских учеников и, прощаясь, высказать им своё отношение к этим событиям.

Говорю, в частности:

— Центр Ваджраяна — закрыт. Я за дальнейшие поступки преподавателей, пожелавших идти своим путём, не отвечаю. Отныне они могут вести занятия хоть по “медитативной мастурбации” или “групповому скотоложству” — но на свою ответственность перед Богом и людьми, а не прикрываясь именем Бабаджи или моим именем…

* * *

Весь этот рассказ наглядно демонстрирует то, что даже большие успехи в психоэнергетических тренировках не способствуют сами по себе искоренению грубейших этических пороков.