— Затем, что такие дети были благословлены богиней Мирой. Они обладали особой способностью — видеть истину, потому что жизнь полна заблуждений, и только смерть честна и справедлива… Ну-ка, давай сюда свой локоть.

Поля неохотно села, протянула ему руку. Он залепил целебным пластырем ее царапину.

— Еще где-то болит?

Она задрала сначала одну штанину, потом другую, разглядывая свои колени. Совершенно незагорелые. Никогда не носила платья или шорты?

— Чисто, — доложила она. — Зачем ты рассказываешь мне такие ужасы?

— Затем, что ты тоже появилась на свет от смерти. Старуха в избушке отдала тебе свое последнее дыхание и, стало быть, дар Миры — видеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Эх, Полюшка, — он удержал в себе желание погладил ее коленку, такую гладкую, — а ведь порой так сладко обманываться.

— И посмотри, — усмехнулась она беззлобно, — куда тебя это завело. Мало того, что едва не ухлопали, так теперь еще прыгать вокруг какой-то вассы, исполняя ее желания.

— Одно желание, — поправил ее Даня с улыбкой, — да ладно тебе, это всего лишь новое приключение. Ничего особенного.

— Так ты и живешь? — она тоже улыбнулась ему. — От одной глупости к другой?

— Я называю это весельем.

— Ага, — она коснулась почти заживших рубцов на его губах. — Веселье и проклятия.

— Поехали, — Даня легко вскочил на ноги, протянул руку, помогая Поле подняться. — Я умираю как хочу нормальной еды и в купальню.

Он пристроил их рюкзаки в багажник, Поля завела машину.

— В туристическую деревню? — спросила она.

— Заглянем ненадолго, — он закинул руки за голову, предвкушая новый незнакомый мир, полный нехоженых дорог. Ах сколько всего интересного ему еще предстоит!

— А потом в Лунноярск, да? — нейтрально напомнила Поля. — У меня же приказ князя.

— Посмотрим, — неопределенно отозвался Даня.

Во время горячего и сытного обеда — суп с говядиной и картошкой, пироги с сыром и зеленью, Даня разложил перед собой карту Загорья, предусмотрительно купленную еще за перевалом. Она была старой, пятнадцатилетней давности, но вряд ли за это время горы изменили свои очертания, а деревни перебежали на новые места жительства.

Поля с мокрыми после купания волосами посмотрела на карту тоже. Они уже выяснили у Гули, что их не было всего два дня, а значит, — у нее еще оставалось время до возвращения в Плоскогорье.

— А что, Гуленька, — спросил Даня у администратора деревни, — не шалят ли где-нибудь духи?

— Как не шалить, — она налила в кружки густой и ароматный компот, — в Сытоглотке, говорят, от анков спасения нет. Пожар за пожаром, беда просто.

— Где это? — Даня уставился на карту.

Поля пальцем ткнула на точку ниже:

— Здесь. Это охотничьи стоянки, никогда там не была.

— Но хотела, да? — подмигнул ей Даня.

Она пожала плечами.

— По крайней мере, Сытоглотка по пути к Лунноярску.

Гуля проводила их, кажется, с облегчением. После отъезда студентов-археологов деревня стояла пустой, и наконец-то можно было отдохнуть от работы.

После их поцелуя, как Даня и предполагал, вся ее острая влюбленность схлынула — так обычно и работало проклятие. И теперь Гуля вела себя дружелюбно, не более.

О, богатый и ревнивый горнодобытчик, наказавший Даню, знал толк в пакостях. Женщины вспыхивали страстью мгновенно, одна за другой, к счастью не все, но самые одинокие. На взаимно влюбленных Даня не особо действовал — тут горнодобытчик проявил мужскую солидарность.

Все шло заведенным порядком: Даня покорно целовал очередную одиночку, и она мигом теряла к нему интерес. А он несколько дней ходил с ожогами на губах.

Другой человек ушел бы в отшельники, но Даня не собирался сдаваться. Прятаться от мира не собирался тоже. Рано или поздно он найдет лечение, а пока… Перебирал поцелуи и надеялся, что однажды проклятие даст сбой.

Было два часа после полудня, когда они с Полей загрузились в тяжелый внедорожник и тронулись в путь.

Она берегла бензин и не включала кондиционер, а открытые окна не особо спасали от жары.

— Остановись у какой-нибудь речки, — попросил Даня, высунув руку наружу. — Попробую передать послание Чуде.

— Ты совсем на нее не сердишься, — констатировала Поля, — а ведь она отправила тебя на смерть, после чего какое-то чудище шипастое навесило на тебя долг.

— Чуда оказала мне великую честь, — засмеялся он, — выбрав в призрачные спутники. Разве это не должно льстить?

— Правда льстит?