— Да, мы слышали, но у нас очень важное и срочное задание.

Пропуск всё ещё находился в руках военного, он рассматривал его, вертел, и Сашке вдруг на мгновение показалось, что сейчас их пропустят. Откуда-то из глубины подсознания всплыли слова, похожие на молитву. Сашка обращался к каким-то высшим силам, в существование которых никогда не верил, обращался с наивной детской мольбой: помоги, господи, пусть на этот раз пронесёт, пусть пронесёт…

— Ваши пропуска, — глухой голос сержанта оборвал Сашкину неуклюжую молитву. Он обращался к остальным.

Ребята послушно полезли за документами. Протянули свои пропуска Митя и Лёнька, синхронно, как они всё всегда делали. Неловко сунула в руки молоденькому солдату свою подделку Вера. Вертел в руках маленький пластмассовый прямоугольник Марк, дожидаясь своей очереди. И только Ника стояла, не шевелясь, засунув правую руку в карман.

— М-да, — сержант заглянул через плечо солдата в Верин пропуск.

— Тут спецпропуск, — неуверенно протянул тот.

— Вижу. А у остальных фигня. Находиться они тут права не имеют. Да и не нравится мне вся эта разношёрстная компания. Свалились на нашу голову. Вот что, Парамонов, — наконец определился сержант. — Проводи-ка ты молодых людей на КПП, пусть немного посидят у нас под замком. Всё безопаснее будет. Потом разберемся, что там у них за задание.

— Вы не имеете права нас задерживать, — Сашка предпринял последнюю попытку, но сержант его уже не слушал.

— Давай их в каптёрку, Парамонов. Да поживей. Пропуска у всех собрал? Вот пусть у тебя пока и побудут, а потом…

— Немедленно пропустите нас! Слышите!

Пружина распрямилась. Взвизгнул сгустившийся воздух, разрезаемый звенящими стальными витками, задрожал, завибрировал, накрывая всех волнами чудовищного, долго сдерживаемого и вдруг разом освободившегося напряжения. Сашка вздрогнул и резко повернулся. И почти сразу задохнулся от удушливого страха, в висках застучала кровь, лоб покрылся холодной испариной. Глаза его упёрлись в Нику.

Она держалась чуть поодаль ото всех остальных. Когда проверяли пропуска, она не только не приблизилась к военным, но даже, кажется, слегка отодвинулась на пару шагов, и теперь стояла, широко расставив ноги и не сводя холодного пристального взгляда с сержанта. В руках Ника держала пистолет, чёрное дуло которого был нацелено в широкую грудь военного. Побелевший палец уверенно лежал на спусковом крючке, и Сашка шестым чувством ощущал медленные, невидимые глазу движения, слышал безмолвный скрежет приводимого в действие смертельного механизма.

— Э-э-э, девочка, не дури, — сержант опешил, отступил назад. — Опусти пистолет.

Тонкий палец на спусковом крючке замер, прекратил своё неумолимое движение, замолчали шестерёнки, звук которых заглушал бешено колотящееся Сашкино сердце. И тут же солдаты, окружавшие их, вскинули автоматы. За спиной Сашки мелькнула чья-то быстрая тень, их спешно и уверенно взяли в кольцо.

— Пропустите! — повторила Ника.

Сашка внутренне сжался. Он опять почувствовал беззвучное движение спускового крючка. Секунда, две… сейчас пистолет выстрелит, и…

И пистолет действительно выстрелил.

Но не в руках Ники.

Позже, когда Сашка мучительно снова и снова перебирал подробности этой трагедии, он так и не смог ответить на вопрос, что заставило Марка нажать на спусковой крючок. Сдали нервы? Пытался отвлечь внимание от Ники? Хотел отомстить за погибших родителей? Ответа Сашка так и не нашёл.

Но в тот момент он ни о чём не успел подумать. Всё произошло слишком быстро.

Выстрел заставил его обернуться, он ухватил взглядом Марка, увидел в его руке пистолет, и тут же следом, почти без перерыва грянул ещё один — кто-то из военных, кажется тот, молодой, который смотрел пропуск Веры, машинально среагировал на опасность.

— Не стрелять! — запоздало гаркнул сержант. Сделал шаг вперёд, освобождая проход к ведущим в больницу дверям.

Сашка с ужасом увидел, как на светлой рубашке Марка расплывается тёмное пятно. В медово-карих глазах мелькнули удивлённые искорки, лицо побелело, а губы сами собой сложились в растерянную улыбку. Он словно спрашивал их, всех их: «Почему так? А?», и, не дождавшись ответа, покачнулся и стал заваливаться лицом вниз.

— Ма-а-а-арк!

Вера кинулась к Марку, не обращая внимания на солдат. На какое-то мгновение воцарилась сумятица. Кто-то из близнецов наклонился к лежащему Марку.

— Брось пистолет! — отчаянный крик сержанта, и снова выстрел.

И тут в голове у Сашки что-то щёлкнуло. Он увидел, что сержант освободил проход, и дальше уже не думал — действовал. Подскочил к Нике, схватил её руку.

— Убегают! Парень с той рыжей!

За спиной гремели выстрелы. Треск автоматной очереди гулко нёсся по пустым коридорам больницы. Тонкий и страшный девчоночий визг врезался в уши. Опять закричал сержант. Его перекрыл полный отчаянья голос Мити:

— Лёнька! Лёня-я-я-я…