— Оу, — сказал Шон.

Говоря о человеке, Эндрю выбрал этот момент, чтобы повернуться к Шону и спросить:

— Итак, ты работаешь? Или мой шурин оплачивает твои счета потому, что ты раздвинул для него ноги?

За столом воцарилась тишина, и Шон почувствовал, что покраснел. Он не мог поверить, что Эндрю действительно сказал это. И, судя по неловкому выражению, которое мелькнуло на лице Эндрю, он тоже не мог в это поверить. Но затем Эндрю стиснул челюсть, выглядя упрямым и решительным: возможно, он пожалел об этом, но он явно не собирался забирать слова обратно.

Шон закусил губу, не зная, что сказать. Слова Эндрю попали слишком близко к сердцу. Конечно, никто здесь не знал о характере его отношений с Ратледжем, но, тем не менее, это заставляло его чувствовать себя смущенным и униженным. Шон сам не до конца смирился с этим, и теперь... он чувствовал себя шлюхой. Это было смешно, но это был первый раз, когда он по—настоящему почувствовал это.

Он не чувствовал себя шлюхой, когда сосал член Ратледжа за деньги. Но он чувствовал себя шлюхой, сидя в этой шикарной столовой со всеми этими снобами.

— Извинись.— сказал Ратледж. Это было сказано тихим, стальным голосом, но все в комнате слышали его. Эндрю посмотрел на Ратледжа.

— С чего бы мне? Мы все видим, что он беден и спит с тобой из—за...

— Ты извинишься, — сказал Ратледж опасно мягким тоном.

— Эндрю, пожалуйста, — неловко сказала Вивиан. — Это было неуместно...

— Извинись, — снова сказал Ратледж. Джозеф Ратледж наблюдал за обменом мнениями между сыном и зятем, как ястреб.

— Все в порядке, — легко сказал Шон.

Ратледж проигнорировал его и продолжал злобно смотреть на Эндрю, который выглядел неловко.

— Он извинится, или мы уйдем.

Шон подумал, что это странная угроза, потому что Эндрю явно обрадуется, если они уйдут, но Джозеф Ратледж нахмурился.

— Извинись, мальчик. Никто не оскорбляет моих гостей.

Кроме тебя — подумал Шон не без юмора. Эндрю сухо сказал:

— Мои извинения, если я кого—то обидел. Это не было моим намерением.

Ратледж не выглядел удовлетворенным, его тело было напряжено, а глаза сузились.

— Если тебе так интересно, — сказал Шон Эндрю, — я студент и подрабатываю официантом. Да, Дерек оплачивает большую часть моих счетов. Я не стыжусь этого. Мне повезло, что у меня есть такой поддерживающий, надежный партнер.

Он посмотрел Эндрю в глаза.

— И если я «раздвигаю ноги для него», это не имеет к этому никакого отношения, и это определенно не твое дело. — Шон поднял брови. — Я не знаю, почему ты вообще поднял эту тему, Эндрю. Если только ты не завидуешь.

Он улыбнулся, когда лицо мудака медленно покраснело. Шон даже не обращал внимания на ошеломленное, неловкое молчание, воцарившееся в комнате. Он взял вилку и снова начал есть, игнорируя всех. Он чувствовал на себе взгляд Ратледжа.

Шон не повернул головы.

Глава 10

Шон провел несколько часов, играя с Эмили и Би после ужина. Когда близнецы наконец выбились из сил и заснули, Шон вернулся в свою спальню. Она была пуста. Не зная, почувствовал ли он облегчение или разочарование, парень схватил свежую одежду и долго принимал душ. Он постоял некоторое время, когда вода лилась на его обнаженное тело, и подумал о том, что ему предстоит разделить постель с Ратледжем. Всю ночь. Шон посмотрел на свой полутвердый член и вздохнул. Все это было так запутанно. Ратледж был мужчиной. Он также был долбаным мудаком. Он не должен быть в восторге от того, что разделит с ним постель.

Раздраженный своим телом, Шон вытерся, оделся и вернулся в спальню. Сначала он подумал, что Ратледж все еще где—то в другом месте. Затем он заметил высокую фигуру на балконе. Шон медленно направился к двери, распахнул ее и вышел в ночь. Когда холодный воздух ударил по нему, он слегка вздрогнул и обхватил себя руками, чтобы согреться. Для ноября было еще довольно тепло, но недостаточно тепло для одного тонкого слоя одежды.

В руке у Ратледжа была сигарета. Он не повернул головы. Шон прислонился к перилам балкона, повторяя позу Ратледжа.

— Он действительно болен, знаешь ли.

Он заметил легкое напряжение плеч Ратледжа только потому, что внимательно наблюдал за ним.

— Да, — беззвучно сказал Ратледж. — Он умирает.

Шон не мог сказать, что он был удивлен.

— Извини.

Пожав плечами, Ратледж затянулся сигаретой.

— Между нами нет любви.

Шон посмотрел на луну, выглядывающую из облаков.

— Когда мои родители умерли, они оставили огромные долги. Дом пришлось продать, чтобы расплатиться с кредиторами, поэтому я оказался бездомным, едва совершеннолетним и с двумя малышами, о которых нужно было заботиться. Иногда я ненавижу их. За то, что они умерли, за то, что были такими безответственными и поставили меня в такое положение.