— Типичный старый богач. Гордый, своевольный и непреклонный.

— Хм, напоминает мне кого—то.

Ратледж заметно напрягся. Шон ощутил напряжение в его широких плечах, агрессивный выступ его профиля. Вечерняя тень придавала ему суровый, грубый вид. Взгляд Шона скользнул по рукам Ратледжа, от его бицепсов, напрягающихся под рукавами рубашки, до пальцев, сжимающих руль немного крепче, чем нужно. Шон облизнул пересохшие губы, глядя на руки Ратледжа. Он помнил, как они схватили его за подбородок, за шею...

— Если продолжишь смотреть на меня так, в конечном итоге ты окажешься с моим членом в тебе до того, как поездка закончится.

Шон бросил взгляд на лицо Ратледжа. Ратледж смотрел на дорогу. С пылающим лицом Шон сказал:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Ратледж только фыркнул. Между ними воцарилась тишина, густая, заряженная. Наконец, Шон больше не мог этого терпеть.

— Что ты имел в виду?

— Ты понимаешь, что я имел в виду. Несмотря на твои плохие оценки, ты не совсем глуп.

— Вау, спасибо. Я собираюсь отметить этот день в календаре "Профессор Ратледж сказал, что я не совсем глуп". Я чувствую себя таким особенным, знаешь ли.

— Уайатт. — Ратледж по—прежнему не смотрел на Шона. — Ты не такой "натурал", как думаешь. Если говорить прямо: ты смотришь на меня так, как будто хочешь сосать мой член.

Шон открыл рот, но закрыл его, ничего не сказав. Затем он рассмеялся.

— У тебя действительно высокое мнение о себе.

Ратледж вздохнул, свернул с дороги и заглушил двигатель. Не говоря ни слова, он вышел из машины, подошел к пассажирскому сиденью, открыл дверь и вытащил Шона.

— Эй! — сказал Шон, оглянувшись на близнецов, но они все еще крепко спали.

Ратледж закрыл дверь и потащил Шона прочь от машины в сторону леса.

— Послушай... — начал было Шон, но его прервали, когда Ратледж прижал его к широкому стволу дерева и положил руки по обе стороны от лица Шона. Темные глаза сверлили его.

— У меня нет настроения на гей—истерики. Меня не волнует, если ты обманываешь себя, думая, что ты полностью гетеросексуал. Но когда ты со мной, я не хочу слышать эту ерунду.

Шон неуверенно рассмеялся.

— Тебе не кажется, что с твоей стороны немного самонадеянно говорить, что ты лучше меня знаешь, натурал я или гей?

— На самом деле, я думаю, что ты бисексуал, но это не имеет значения сейчас. Я не говорю, что знаю лучше тебя, что тебя заводит. Но у меня есть глаза. Я могу легко сказать, когда парень хочет сосать мой член.

— Я не хочу сосать твой член. Я сосу твой член только потому, что ты платишь мне за это.

— Да, я плачу тебе, — тихо сказал Ратледж. — Но это не значит, что тебе это не нравится. У тебя есть небольшая оральная фиксация, Уайатт. Твой рот очень чувствителен. Ты любишь, когда твой рот полон. Тебе нравится, когда тебя целуют. Тебе нравится, когда тебя трахают в рот.

Шон вздрогнул.

— Нет, это не так.

Ратледж приподнял брови.

— Ты продолжаешь сосать мой член даже после того, как я кончаю.

Его кожа потеплела, и Шон отвел взгляд. Да, он ловил себя на этом несколько раз, но...

— Даже если то, что ты говоришь правда, это ничего не доказывает.

Оральная фиксация на самом деле была хорошим объяснением, почему ему нравились поцелуи Ратледжа и почему член Ратледжа во рту казался... правильным.

— Ты прав, — сказал Ратледж. — Желание сосать член другого мужчины не делает тебя геем.

— Перестань издеваться надо мной.

— Я не издеваюсь над тобой.

Они молча смотрели друг на друга.

Шон увлажнил губы языком. Ратледж поднял руку и погладил нижнюю губу Шона большим пальцем. Шон стоял неподвижно, едва дыша. Ратледж медленно засунул большой палец в рот, осторожно раздвинув губы Шона, пока они продолжали смотреть друг на друга. Шон осторожно провел кончиком языка по большому пальцу, а затем...

Он пососал.

Ратледж резко вдохнул. Он начал толкать и вытягивать большой палец изо рта Шона, все время глядя ему в глаза. Это заставило Шона покраснеть — он сосал большой палец своего профессора, черт возьми, — да помоги ему Бог, ему это нравилось, внутри его рта покалывало. Он не мог перестать сосать. Он хотел продолжать сосать его. Он издал тихий звук, когда Ратледж убрал большой палец.

— Определенно, оральная фиксация, — пробормотал Ратледж, прежде чем наклониться и заменить большой палец языком.

Несколько минут спустя Шон оказался на траве, а на нем лежало тяжелое тело Ратледжа. Он стонал, жадно посасывая его язык, зарывшись руками в волосы мужчины. Он больше не мог притворяться, что ему это не нравится, поэтому он не пытался подавить вздохи и стоны удовольствия, когда Ратледж тщательно трахал его рот языком.

— Ты громкий, — проворчал Ратледж, покусывая подбородок и шею Шона.