— Я хочу трахнуть тебя. — Ратледж сильно посасывал его шею, его руки разминали задницу Шона и прижимались к промежности. — Мне нужно снова трахнуть тебя.

Шон закрыл глаза, пытаясь думать, пытаясь вспомнить, как дышать, потому что казалось, что он не получает кислород к своему мозгу, и вся его кровь, казалось, стекала в член, и его голова была блаженно пуста. Он не мог вспомнить, почему это была такая плохая идея...

— Почему ты думаешь, что Шон здесь... Оу.

Шон замер. Ратледж замер, его губы все еще были на шее Шона. Затем они оба повернули головы. Кристиан стоял в полуоткрытом дверном проеме с открытым ртом.

— Его здесь нет, — громко сказал он, отступил и закрыл дверь.

Его лицо было горячим, и Шон вздохнул.

— Мне пора идти.

Но он не двигался. Ратледж прислонился лбом к стене рядом с головой Шона. Его руки все еще сжимали бедра, его большие пальцы были на голой коже нижней части живота Шона.

— Это все твоя вина, — сказал он вкрадчиво.

Шон фыркнул, зарылся рукой в волосы Ратледжа и потянул.

— В чем моя вина?

— Ты не должен был уходить так скоро, — раздраженно сказал Ратледж, целуя шею Шона жадным ртом. — Если бы ты этого не сделал, я бы трахнул тебя еще несколько раз, пока не стало бы скучно.

— Очаровательно, — сухо сказал Шон, или, скорее, попытался, но его голос прозвучал немного хрипло.

Ратледж оторвал голову от шеи. Его зрачки были полностью расширены, когда его взгляд бегах между глазами и ртом Шона.

— Я приду к тебе сегодня вечером, и мы будем трахаться.

Это был не вопрос. Шон смочил губы.

— Уже забыл о близнецах?

Неправильный ответ. Он должен был прямо отказаться. Ратледж уставился на его губы, поглаживая большими пальцами голый живот Шона.

— Разве дети не должны рано ложиться спать?

— Я... я не могу оставить их одних. Что, если они проснутся?

— Мы будем тихо.

Шон не был уверен, что сможет вести себя тихо. Не тогда, когда ему уже приходилось сглатывать стоны только из—за того, что руки Ратледжа лежали у него на животе.

— Но...

— Я приду сегодня вечером, — твердо сказал Ратледж. — И мы трахнемся.

Он снова наклонился, чтобы поцеловать Шона, но остановился, отвернулся и вышел из комнаты. Шон ударился головой о стену, и ему пришлось подождать некоторое время, пока его возбуждение не утихнет, и он снова не сможет думать и двигаться.

— Как мило с вашей стороны, что вы удостоили нас своим присутствием, мистер Уайатт, — сказал профессор Трэвис, войдя в аудиторию. — Опоздал всего на двадцать минут.

— Извините, профессор, — сказал Шон, стараясь не извиваться под ее острым взглядом. Профессор Трэвис никогда особенно не любила его, но успеваемость на ее предмете, на самом деле, была одна из лучших, поэтому у неё обычно не было причин критиковать его. До сих пор.

— У вас есть какое—нибудь объяснение, Уайатт?

Шон потер затылок.

— Вообще—то да. У профессора Ратледжа была срочная задача для меня. Он сказал мне извиниться перед вами от его имени. Поэтому я опоздал.

Брови женщины взлетели вверх.

— Профессор Ратледж?

— Ага, — сказал Шон, изо всех сил стараясь не рассмеяться. Он не мог представить, чтобы Ратледж извинялся за что—либо, а тем более перед этой женщиной. — Я очень сожалею о своем опоздании, но если у вас есть проблемы с этим, вам придется обсудить их с профессором Ратледжем.

Черт возьми, она это, конечно, не сделает.

Профессор Трэвис все еще выглядела озадаченной, но кивнула.

— Очень хорошо. Садитесь, Уайатт.

Шон направился на свое обычное место рядом с Кристианом.

— Срочная задача, да? — пробормотал Кристиан, как только Шон занял свое место. — Например, сосать его член?

Шон почувствовал, что покраснел.

— Давай...

— Слушай, — тихо сказал Кристиан, пристально глядя на него своими карими глазами. — Я не осуждаю. Но ты не должен был лгать. Все кончено, ага. Задница.

Шон поморщился.

— Я действительно думал, что все кончено, клянусь. И это так. Но...

— Но?

Вздохнув, Шон пробормотал:

— Я очень плохо думаю головой, когда он засовывает язык мне в рот.

Кристиан некоторое время смотрел на него, прежде чем медленно покачать головой.

— Это так странно, чувак. Я имею в виду, что это даже не какой—то случайный парень, о котором мы говорим. Это Ратледж. Ратледж!

— Я знаю. Я знаю, что это странно, глупо, совершенно безумно и бессмысленно. Он все, что я презираю,, но в то же время... Черт, это безумие в моей голове.