С другой стороны, как известно, не совершает ошибок лишь тот, кто ничего не делает. Что бы ни случилось, Джеки обязательно высказывает своё мнение, даже если сказанное может повлечь за собой опасные последствия, он всё равно делает по-своему. Пожалуй, это одна из черт, которая демонстрирует серьёзное отношение Джеки ко всему, что происходит вокруг.

У Саммо Хунга трое сыновей. Старший, Тимми Хунг — названый сын Юэнь Вупина, средний, Джимми Хунг — названый сын Юэня Бяо, а младший, Сэмми Хунг, приходится названым сыном Джеки. Когда Сэмми приезжает в Пекин, он часто видится с Джеки и играет с ним в бильярд, а Джеки, когда представляет его другим, говорит:

— Это мой сын.

Однажды он признался: Послесловие от Чжу Мо. Неисправимый характер.

— У меня только один названый сын. Ведь это большая ответственность, поэтому я не готов признать названым сыном кого-то ещё. У некоторых много названых сыновей, а я так не могу. Мы с ним в прекрасных отношениях и Джейси тоже с ним отлично ладит.

Как видим, к проблеме кумовства он тоже относится очень серьёзно.

А теперь поговорим о том, какой он милый.

— Это Наньнань.

— Это Синьсинь.

— Это Сяосяо.

Джеки:

— Здравствуйте. А я Лунлун[176].

Многие друзья знакомят Джеки с актёрами, и Джеки со всеми очень любезен, со всеми готов встретиться и пообщаться. Приведённая выше беседа — начало одной их таких встреч.

Во время съёмок фильма «Доспехи Бога 3: Миссия Зодиак» в Латвии один из эпизодов снимали в аэродинамической трубе, и Джеки, подвешенный в воздух, провёл в продуваемой ветром трубе много часов. После окончания рабочего дня Джеки, обливаясь кровью и слезами, отправил сообщение продюсеру Ван Чжунлэю:

«Дружище, последние несколько дней погода подводит, мы очень торопимся доснять. Сегодня во второй половине дня хлынул дождь. Не было даже четырёх часов, а мы уже не могли продолжать съёмки. Вчера мы прибыли на площадку в 5:30, было очень пасмурно. Работа началась в шесть часов, и всё время снимали одного меня, а я был подвешен в воздухе либо летал туда-сюда, и так весь день до тех пор, пока не подали обед. Сегодня всего два градуса тепла и на меня ещё дует ветер со скоростью 280 м/с от гигантского вентилятора. Я летаю туда-сюда, у меня уже лицо форму поменяло. По-моему, для девчонок это был бы отличный способ наводить красоту! Представляешь, насколько мне здесь холодно! Это очень тяжёлые съёмки, я безумно устал и у меня всё болит! Я даже не смог пообедать, так как от постоянного висения в воздухе и от непрерывного ветра у меня раскалывается голова. После обеда меня снова подвесили и я опять летал туда-сюда! Снимали до вечера, уже огни пора было зажигать, а мы всё снимали. В половине одиннадцатого наконец закончили, но после этого мне ещё нужно было раздать автографы своим поклонникам, которые, прождав меня целый день, к концу дня тоже замёрзли и оголодали до смерти, сфотографироваться с ними и попрощаться. Поужинали мы только в 23:45, а потом собрались огромной толпой в моём номере и обсуждали предстоящую работу по пост-продакшену. Я думал, что окончание съёмок нас обрадует и взбодрит, но все, напротив, чувствовали себя потерянными. В работе над фильмом, который мы готовили семь лет и потом больше года снимали, наконец поставлена точка! Это чувство никогда не понять и не испытать обычным людям, которые каждый свой день проводят в офисе, где для холодной погоды есть отопление, а для жаркой — кондиционер, которые играют на бирже, после обеда принимают ванну или идут на массаж, после ужина пьют красное вино и курят сигары, хвалятся друг перед другом и флиртуют с девушками».

Джеки любит вот так кокетничать, и приведённое выше письмо — лишь одно из многих писем, которые он посылает друзьям.

Участвуя в различных мероприятиях в Китае, Джеки, стоя за кулисами, часто слышит оглушительные вопли из зала, когда на сцену выходит та или иная звезда. Он выглядывает из-за кулис, чтобы посмотреть, кто там, и обнаруживает совершенно незнакомое лицо. Перед выходом на сцену он шутит:

— Ох, кто эти люди? Их так горячо принимают! Что если, когда я выйду на сцену, никто даже не закричит?

Однажды он присутствовал на церемонии вручения каких-то музыкальных наград. В зале все поклонники были разделены по секторам: в одном секторе сидели одни только поклонники Ли Юйчунь[177], в другом — только поклонники Биби Чоу[178], в третьем — исключительно фанаты Джея Чоу[179], и когда их кумир выходил на сцену, они поднимали таблички с его именем и кричали: «Цзелунь! Цзелунь!» или «Чуньчунь! Чуньчунь!» или «Биби! Биби!». Джеки сказал тем, кто стоял с ним рядом:

— Смотрите, а для меня не будет табличек.

Едва он вышел на сцену, как весь зал дружно и громко заорал, громче, чем когда-либо. Джеки был очень рад:

— Перед тем, как выйти на сцену, я страшно волновался. Я увидел, что в зале есть поклонники песен Джея и Чуньчунь, а поклонников моих песен нет. Но когда я вышел на сцену, выяснилось, что вы все — поклонники моих фильмов. Спасибо вам!

В молодости Джеки умел очень быстро бегать. Этому он научился, постоянно спасаясь бегством от кулаков Саммо Хунга. Правила школы запрещали поднимать руку на старших братьев, зато бегать не запрещалось. Когда в Гонконге формировали футбольную сборную из знаменитых актёров[180], Джеки, конечно же, взяли в команду. Он бегал потрясающе быстро — и за это его даже прозвали пантерой, — но в футбол играл из рук вон плохо, мог даже не попасть мячом по пустым воротам. Поэтому спустя несколько минут после начала матча его обычно выпроваживали с площадки и заменяли другим игроком. Он ужасно злился:

— Вы же сами видите, когда я на площадке, стадион оживляется и громче всего орёт, почему вы прогоняете меня с площадки?

Из-за этого он в конце концов со всеми рассорился. Однажды команда поехала играть матч за границу. Иностранные зрители из всей команды только одного Джеки Чана и знали. Тот матч для Джеки снова закончился через несколько минут после начала. Это так разозлило его, что он раз и навсегда ушёл из команды…

Джеки Чан — человек вспыльчивый, но в то же время умеет смеяться над собой.