Крылья обмякли, вены свело, тело сорвалось вниз, как метеор. Удар — земля вздыбилась песком. Ратвер захрипел, попытался подняться… и увидел силуэты.

Ледзор. Раненый, в крови, но на ногах. Плечо покрыто ледяной коркой, глаза полыхают.

И рядом — он. Конунг Данила. Менталист. Стоит. Смотрит.

— Что, мама не учила тебя не есть жареных уток, которые летают по небу? — удивлённо спрашивает мальчишка.

Чуть не проморгали Ратвера.

Вот ведь гадина. Вырос. Восстановился. И — главное — так озверел, что даже от Ледзора оттяпал кусок. А мясо Грнадмастера и придало сил Высшему оборотню.

Повезло, что я успел. Реально повезло. Организовал всё на ходу — буквально за несколько минут. Из дома, из холодильника — прямиком в пустыню доставили жареную утку. Прокинул её через Ломтика — он открыл теневой портал точно в небо над пустыней. Утка выпала аккуратно, золотистая, шкурка блестит. Вид, конечно, странноватый: подрумяненная жареная птица в небе над барханами.

Но Ратвер был чертовски голоден. На этом и сыграли. Мясо летит — значит, хватай. Главное, что Ломтик выдержал и устоял. Хотя малой смотрел, как утку ест кто-то другой, с выражением трагедии на мордочке и болью в глазах. Ну, я и пообещал ему две утки. Он честно заслужил.

Падение у Ратвера было фееричным. Как метеор бахнулся.

Но весь этот цирк не отменяет одного — он снова стал Высшим Грандмастером. И если бы мы дали ему унести пятяки… Не хочу даже думать.

Поэтому теперь мы с Ледзором вдвоём будем разбираться с этой проблемой. И да, я чертовски зол — настолько, что просто не смогу стоять в стороне. Случайно подслушал мысли Ратвера. Он думал так громко, что транслировал их по мыслеречи. Мысли были мерзкие. Но главное — они касались Насти. Моей жены.

Так что, без вариантов — пора заканчивать с этим Высшим оборотнем.

Ратвер уже поднимается, рычит, волчья шерсть дыбом, глаза пылают. Но Ледзор не даёт ему опомниться — врывается, как бульдозер с эмоциями. Топор в руках пляшет, сечёт по дубленой шкуре оборотня.

— Хо-хо! Хорошо ты меня цапнул, волчара! — орёт морхад, рубанув. — За мной — реванш!

Я тоже иду в лобовую. Демонские когти сверкают, летят удар за ударом. Без пауз, без замахов — резкие, точные сечения.

— Отступаем, и артогонь! — бросаю морхалу, передавая команду через печатку.

Мы синхронно отпрыгиваем в стороны. Ледзор хлещет ледяным шквалом, я сверху обрушиваю всё, что нежалко: Тьму, каменные снаряды, пси-клинки, даже лианы.

Но Ратвер прёт сквозь атаки, как каток. Изуродованная мутация — волчище с крыльями, морда вытянута, спина бронированная. Он превратился в нечто уродливое и мощное. Но против нас этого мало будет. Слишком долго Ратвер зализывал раны. А я уже не тот, что раньше.

Так, пора кончать.

— Отойди! — рявкаю Ледзору. — Сейчас шмальну!

Он отступает, отскакивая ещё дальше. Я же прыгаю навстречу оборотню. Врезаюсь в Ратвера когтями — прямо в череп. Глубоко. Щелчок. Трещина. В эту рану я вбиваю некротику и астральную материализацию, вкручивая не жалея.

Внутри черепной коробки бахает взрыв. Магия рвёт его изнутри.

Меня отбрасывает, словно пушинку. Песок летит во все стороны.

А Ратвер падает. Мордой в землю.

И больше не встаёт.

Ледзор тяжело дышит, опирается на топор, как на костыль. Весь в крови, в пыли, в паре. Смотрит на меня и хрипло выдыхает:

— Хо-хо… крутая была битва, граф.

— Да, — я лежу на бархане и перевожу дыхание. — Жалко только, что это разовое удовольствие.

Битва с Ратвером вымотала до предела. Хочется просто рухнуть в постель и вырубиться хотя бы на пару суток. Но беременной жене дано слово. Я обещал провести с ней эту ночь. Поэтому остаётся одно: бахнуть энергококтейль позабористее, втянуть воздух, собрать остатки воли в кулак — и вот мы со Светкой… катим в кромешный лес.

Машина подпрыгивает на корнях, гравий шуршит под колёсами, за окнами — густые ели, как щиты в две стены. Светка за рулём. Упёртая, сосредоточенная, не отрывает взгляда от дороги. Будто не в декрете, а на финальном задании.

— Когда ты говорила, что я буду всю ночь твой… — говорю я удивленно, — я, признаться, представлял себе немного другой сценарий.

— Это тоже будет, — отвечает она, не отрываясь от дороги. Голос ровный, как лезвие. — Завтра.

— А сегодня?

— Сегодня мы едем кое-кого бить, — оскаливается кровожадно.

— Ты же беременна, — напоминаю мягко. А то мало ли, вдруг у бывшей Соколовой гормоны взыграют.

Она морщится.

— Дай мне хотя бы один раз морды начистить, Даня, ну пожалуйста, — вздыхает Светка. — Перед тем как уйду в этот чёртов декрет. Вы там с Настей гулей крошили, а я сидела и ела суп Лакомки с иномирской капустой. С капустой, Даня! Мне, блин, завидно! Вот прям по-человечески, честно!