Джек и Гэри еще поспорили, говорить миссис МакГонагалл или мадам Стебль об этом, но решили, что тетя Петунья сама уже взрослая, и если она действительно считает, что дружит с волшебницами, то сама и поделится с ними своими опасениями. А если уж честно, то… не признаваться же, что периодически подслушивают, пусть и почти совсем нечаянно!

А вот Снейпу можно и сказать, точнее, нужно. Раз он сам заколдовывал, ему точно лучше знать…

Снейп кроме того, что варил удивительно эффективные зелья, мог залезать в голову и смотреть воспоминания, и даже узнавать мысли! Не то чтоб Джеку очень хотелось что-то от него скрывать, но все равно немного боязно. А еще Снейп очень нравился его брату, что само по себе говорило о многом. Он очень хотел понравиться Снейпу и потому к вечеру был очень напряжен и взволнован.

Северус аппарировал к давно знакомому дому с тяжелым сердцем, словно должно было случиться что-то нехорошее. Право, разве стоит ждать хорошего от встречи с Гарри Поттером? Добро бы еще Гэри, так ведь нет...

Когда он, как приличный гость, позвонил, открыла дверь Петунья, — настороженная и, что странно, явно обрадовалась его визиту. И после приветствия сообщила, что испекла тот самый кекс с изюмом, который ему, говорят, понравился. Его в этом доме давно ждали, — сквозило в ее словах.

«Это что? Кексики и посылочки «к чаю» — действительно были от нее? А я-то думал, Минерву с Помоной какая-то муха укусила, что решили позаботиться обо мне, сиротинушке», — успел удивиться он перед тем, как хозяйка дома утащила его в… свою комнату, отчего он сразу почувствовал себя не в своей тарелке. А там выдала такое, что хоть стой, хоть падай. Попросила, чтобы ее и ее мужа ни в коем случае… не расколдовывали обратно!

«Надо же, додумалась! И даже что-то вспомнила! Неужели я бракодел? Но ведь не говорить же это вслух», — и Северус ограничился тем, что сухо кивнул. И тут же выяснил, что миссис Дурсль беспокоится, чтобы волшебство само не спало — и с чего она так решила? Пришлось успокоить ее, что нет, это надолго, а при ее желании и навсегда, после чего совершенно счастливая хозяйка провела его в гостиную.

«Да, так еще никто не реагировал на мое вмешательство в их собственные мозги — хотя до сих пор никто и не понимал, что произошло», — Снейп был озадачен и даже подумывал, не поделиться ли этим обстоятельством с Дамблдором. Все же тот был в таких делах более опытен…

И вот в гостиной появилось двое мальчишек — двое Поттеров, действительно похожих, как две капли воды. Северусу полегчало — он имел возможность привыкнуть к Гэри, значит, и с Гарри пообщаться, несмотря ни на что, сможет. На лицо сама опустилась непроницаемая маска, но радостно улыбающийся Гэри заставил ее немного треснуть, а потом на еще не отошедшего от недавнего разговора с Петуньей Снейпа, вывалилось:

— Здравствуйте, сэр! Я… Джек Дэнвилл Эванс.

И в его глаза смотрят глаза его бывшей подруги — те самые, детские, когда они действительно были лучшими друзьями. А душа или что там за нее внутри ощущается одним цельным ожогом. И все тщательно выстроенные заготовки, все укрепления сыплются, как песчаный замок.

Он думал, что сможет жить с этим всем, глубоко запрятанным за кучей дел, — и вдруг понял: вправду стоит сказать за них спасибо Альбусу. Ни черта бы не смог. Завал работы был как бинт на ране — не давал кровить, затыкал при любой попытке выплеснуться болью. А еще он понял, что вот сейчас надо как-то снова выживать, а он не знает, как. Он нервно кивнул и хотел было подняться, потому что легким не хватало воздуха, но вместо этого снова уперся во взгляд чертова мальчишки.

— Я… Профессор, скажите… я что-то сделал неправильно?

Легчайшее прикосновение — касание на самой грани к его сознанию, и… Все дьяволы мира, — мальчишка страшно волнуется и очень хочет ему… понравиться!

А рядом мнется его двойник, глядящий распахнутыми глазищами, полными… веры в него, Северуса Снейпа, черт бы их всех подрал. И старый, больной нарыв, который прикидывался его душой, прорывается — не помогает никакая сила воли, ни понимание, что он сам, очевидно, был запечатлен на тех глазах… этих глазах.

— Это я… сделал неправильно, — выдохнул он хрипящим шепотом. Это не его горло, не его голос, но… — Я рассказал Темному Лорду о пророчестве. Ваши родители… они погибли из-за меня.

— Э… вы их убили? — мальчишка хмурится, но не шарахается, а наоборот, придвигается ближе. Оба чокнутых мальчишки.

— Можно сказать и так, — отрезает он.

— Почему?

«Да что они себе думают? Где страх, обида, боль, ненависть?»

— Пророчество… Это я рассказал о нем Темному Лорду.

— Специально рассказали? — встревает второй Поттер.

— В смысле — специально? — от удивления догадкой, что таким образом можно было отомстить Джеймсу Поттеру, брови ползут наверх, и лицо Северуса приобретает такое выражение, что мальчики невольно улыбаются, а он совершенно не знает, что и думать. Как им-то такое в голову пришло?

— Ну, чтобы… — Гэри замялся, явно не не желая продолжать.

— Нет, я не знал, что вы родились именно тогда, — повернулся Снейп к настоящему Гарри. — Как понимаете, мы были не в тех отношениях, чтобы меня о чем-либо информировали.