Однако учебный год в школе подходил к концу, и времени у профессоров оставалось все меньше. И «поттерята» начали скучать, и, конечно, задумываться.

— Гэри, как думаешь, они потом часто будут приходить? Или им тоже нужны каникулы от нас?

— Летом-то? Не знаю… Хотелось бы, конечно, чтоб приходили, и вообще...

— А давай приготовим им комнаты? Чтобы, если что, они и пожить тут могли...

— Ты чертов гений, Гэри! А… как?

— Ну ты же научился кое-чему, и миссис Аббот, наверное, поможет. И Касси.

Мальчишки давно уже обжили дом, и он перестал казаться им большим и неприлично пустым. А еще они поняли, насколько они разные — добрый и светлый, немного недотепистый Гарри, до этого года не видевший почти ничего, кроме дома, палисадника и школы, и выросший на улице Гэри, жесткий и циничный.

В жизни они повидали разное. В смысле совсем разное, а не многое. Но прошедший год сблизил их, как две половинки одного целого — они уже и подумать не могли о том, что было бы, если бы они не встретились. Хотя было дело, пару раз в самом начале, когда остались в доме одни, они даже подрались…

Выяснять про вкусы любимых профессоров им пришлось осторожно, а потому очень долго — в результате комнаты были готовы только в июне, когда в Хогвартсе начались экзамены. В это время профессора могли чуточку расслабиться — окончательные оценки школьники должны были получить через месяц письмом, так что на проверку времени оставалось достаточно.

И когда миссис МакГонагалл и мистер Снейп появились в очередной раз в камине дома поттерят, то после радостного приветствия, к чему уже все привыкли, их провели прямиком на второй этаж, чтобы показать «что-то такое, ну, сюрприз… мы надеемся».

— Если что, вы могли бы тут пожить… ну, сколько вам хочется.

— Если вам, конечно, нравится.

— Мы и переделать можем, если что не так.

В глазах хозяев дома плескалась надежда, и обмануть ее…

Северус распахнул дверь. Первая комната, небольшая, но достаточно просторная, представляла собой что-то среднее между гостиной и кабинетом. Он улыбнулся — там уже стояла часть книг по органической химии, какие-то журналы, на столе в полной готовности — письменные принадлежности.

— А Касси сделала проход в лабораторию! — похвастался Гэри и потащил его мимо строгого, но богатого камина, в спальню — удобную, но без лишних деталей, потом в умывальню, миновав только туалет — что там показывать? А вот на умывальнике были специально отлитые чисто слизеринские змейки!

Северус уже хотел было поинтересоваться, за что ему такой королевский подарок, но взгляд Джека остановил его.

«Останется? Или нет? Ой, неужели все-таки уйдет?»

"Хоть проси его не думать так громко, честное слово", — подумал Снейп, но вслух проворчал ровно то, что от него ожидали:

— Куда я от вас денусь.

В коридор они вышли одновременно с довольной и взволнованной Минервой, которая предпочла посмотреть свои апартаменты одна и теперь искренне поблагодарила мальчиков за внимание, за комнаты, и, естественно, тоже согласилась остаться. Да, прямо сегодня, хотя у нее были планы...

И взрослым вовсе не обязательно надо было видеть, какими торжествующими взглядами обменялись их ученики.

— Северус, — вошла к нему вечером Минерва. — Я так больше не могу.

— Что именно? — он неохотно оторвался от журнала — мелкие пройдохи ухитрились выписать "Европейский вестник зельеварения", и как раз пришел свежий номер.

— Эти дети должны быть надежно защищены.

— И ты, конечно, предлагаешь себя в опекуны? Поддерживаю.

— Нет, — вздохнула Минерва и встретила недоумевающий взгляд Северуса, который сразу начинал хмуриться и готов был вот-вот начать возражать. Ну вот, конечно…

— Надеюсь, ты понимаешь, почему я не могу стать такой кандидатурой?

— Я имела в виду, что хочу усыновить Гарри. А ты… ты мог бы — Гэри. Ведь так? Ведь кто, как не мы, справится с этим лучше? А главное, нам они доверяют. Ведь одиннадцатилетний ребенок — не котенок и не щенок, с ними не так-то просто. Гарри, то есть Джек пойдет в Хогвартс, а там вопрос встанет в любом случае. И если Гэри отправится в колледж, то — тоже.

— Я должен сказать, что меня ждет одна весьма неприятная вещь, — глухо произнес Северус, — меня и Джека.

— Все-таки ритуал? Альбус решился?