На каждого хитрого волшебника найдётся свой домовладелец.
Олександер жил один в собственном доме. Дом был велик, рассчитан на большую семью, но так получилось, что от всей семьи никого, кроме Олександера не осталось. Олександер подумывал жениться, но большой любви не случилось, а никто не погонял, так покуда и жил один.
Как-то ближе к вечеру заявился к нему волшебник Момертьян. Какой он был волшебник — сказать трудно. Помощи от Момертьяна никому не было, но и людей он просто так не убивал. Жил себе и что-то поколдовывал для себя самого. Но на этот раз пришёл к Олександеру с просьбой.
— Мне нужно у тебя переночевать. Всего одну ночку.
— У тебя же свой дом есть, не хуже моего.
— Нет у меня никакого дома. Утром был, а потом я колданул неловко и разнёс его вдребезги. Сам должен понимать, ломать не строить. Это ненадолго, уже завтра у меня будет отличный дом. Но это завтра, а до тех пор — куда? Вот и прошу — пусти переночевать.
— А вдруг ты и у меня неловко колданёшь?
— Нет, что ты, хорошего — понемножку.
Олександеру очень не хотелось пускать кого-то в свой дом, но попробуйте отказать, когда просит чародей. Он может обидеться и устроить такую жизнь, что лучше не родиться. К тому же, дом большой, комнат в нём несколько, в том числе — гостевая, в которой на памяти Олександера никто не ночевал.
Пришлось уступить.
Наутро, продрав глаза, Олександер увидал Момертьяна, который сидел в столовой и по хозяйски пил чай. Олександер поднялся, раздумывая, как бы поделикатней сказать магу, что пора и честь знать: выспался и иди по своим делам, куда тебе надо, например наколдовывать новый дом взамен погибшего.
Но Момертьян заговорил первым.
— Что, проснулся? Ну и убирайся, нечего тебе в чужом доме делать.
— Как это?! — возмутился Олександер. — Это мой дом, я тебя сюда переночевать пустил.
— Ты, что-то, братец, сдурел. Дом мой. Пройдись по деревне, поспрошай людей, они подтвердят, что дом мой, я в нём издавна живу, а тебя тут и не бывало.
— Ты же сам говорил, что твой дом взорвался от неловкого колдовства, и тебе ночевать негде.
— Ну, говорил, — Момертьян развернул стул и уставился в лицо Олександеру, — а кто это слышал? Вчера так говорил, сегодня — иначе. Ты пойми, дурында, я с тобой не шучу. Да, мой прежний дом взорвался и разрушился. Что же, мне без дома быть? Новый дом наколдовать возможно, но знаешь, как это трудно? Ещё неизвестно, хватит ли у меня на такое силы, после катастрофы. Я же говорил: ломать — не строить. А тут вон какой дом задаром пропадает. Он мне давно нравится. И приобрести его проще простого: переночевал в нём одну ночку, я к нему прижился, он ко мне, и всё стало, как должно быть. Мой дом, и люди, и закон это подтвердят.
— Ты, выходит, у меня дом украл и ещё хвалишься!
— А ты бы, Олексанька, слова выбирал повежливей, а то без головы останешься. В общем, так: живо собирайся, и чтобы я больше тебя в своём доме не видел.
И попробуй что-нибудь возразить колдуну, когда он говорит на полном серьёзе.
Особо собирать Олександеру было нечего. Кое-какая одежонка и мужицкий инструмент, который колдуну понадобиться не может. Так и ушёл, унося лопату, топор и кое-что по мелочи.
Нехорошо вспомнилось, как просились к нему на постой разного рода странники. Жалились, что им негде преклонить голову, а он, свысока советовал: вон, рядом на пригорочке выкопайте землянку и живите себе. Теперь к самому такая беда подступила. Деревня неприветливая, в свой дом никто не пустит, разве что батраком. Но так низко он ещё не пал. Значит, иди и копай себе землянку, благо что ночи тёплые, а лопата в руках.
К вечеру яма под землянку была готова, и на следующее утро Олександер отправился вырубать столбики на стены, чтобы земля не сыпалась внутрь. Здесь у ямы скос, по которому следует проложить лесенку и обустроить вход в землянку. По краям входа ставятся серьёзные столбы, потому что на них будет висеть дверь.
Кажется, всё просто, а хитрости и труда нужно немало.
Боковые столбики натаскал, ошкурил и установил. Припёр два придверных столба. При входе на землю надо бы уложить дощечки, но их взять негде, значит, сойдут верхушки тех деревьев, что пошли на столбики. Вот и славно, меньше сора будет.
Когда солдаты ладят землянку неподалёку от линии фронта, то сооружают её в три наката, а ему и два хватит, лишь бы зимой холодно не было. Но слеги на накат — завтра, сегодня уже не успеть.
К самой вечерней зорьке нежданно-негаданно объявился Момертьян. Оглядел работу, поцокал языком.
— Ишь, как важно! А ты подумал, что всё это благодаря мне? Если бы не я, сидел бы ты сейчас квашня квашнёй и киснул впустую.
Олександер молчал. Вякнешь что-нибудь не то, и навредишь себе ещё хуже. Это только кажется, что влип хуже некуда, а Момертьян захочет, так и отыщет.
Колдун спустился в яму, покачал один из столбиков.
— Что-то они у тебя непрочно стоят.
— Слеги поверху настелю, они столбики прижмут, и будет прочно, — не удержался Олександер.
— Тебе виднее. А понизу планку пустить?
— Это плинтус, что ли? Так для него гвозди нужны.
— У меня есть в кладовке. Возьми, сколько потребуется, потом отдашь. Всё равно мне без надобности.
Гвозди были в кладовке у Олександера, а теперь, значит, захватчик распоряжается ими и гордится своей щедростью.