— Как?!

— Неправильно. Тимоша… Вам ребеночек нужен.

Так. Вот этот поворот неожиданный. Хотя… В целом нет. Обычно рано или поздно родители начинают разговор про топот маленьких ножек. Его родители еще долго продержались.

— Ну, правда, сынок. Ребенок все изменит. И Ксюша… — Ульяна Артемовна вздохнула. — Женщина, когда становится матерью, на все начинает смотреть по-другому. В том числе, и на отца своего ребенка.

Тимофей уткнулся носом в чашку. Это что, так очевидно? И родителям тоже? Очевидно, что Ксюша его не любит? Совсем не любит? Стало почему-то стыдно.

— Ты не переживай, — мама похлопала его по руке. — Мы с отцом поможем. Я с работы уйду, все равно уже на пенсии. Или, знаешь, сейчас, говорят, в декретный отпуск можно не маме уходить, а родственникам! Я все узнаю точно. Буду помогать! Ксюша пусть на работу выходит, если хочет. Только пусть ребеночка родит, а там…

Тим не выдержал и вздохнул.

— В этом-то и проблема.

— Не хочет? — ахнула Ульяна Артемовна.

— Не хочет.

— О-хо-хо… — только и вздохнула мама. И на какое-то время на кухне повисла тишина.

— Тимоша… — заговорила нерешительно мама. — Ну так это же… Ребеночек — не математика, не компьютер… Может, можно как-то… Ну, там, под настроение… как бы… ты бы Ксюшу…

— Я Ксюшу что?! — не выдержал и рявкнул Тим. — Мама, мы оба взрослые люди. Скажи прямо, что ты предлагаешь — силой ее взять?! Или напоить до беспамятства?! Так мы оба почти не пьем.

— Это хорошо, что не пьете. Нет, я ничего дурного не имела в виду, сынок, но…

— Нет, мама, никаких «но». Она не хочет — и точка. И сама следит за этим. Чтобы этого не произошло. Я бы и рад уже… — Тимофей замолчал. Он осознал вдруг, как жалко выглядит. Нет, это точно край. Так дальше нельзя. Или все же попробовать вариант, который предложила Вероника? А если он не сработает, тогда…

А хрен его знает, что тогда. Без Ксюши он не сможет. Или все же сможет?

— Мам, мы справимся. Я ценю, что ты переживешь. И за твою помощь… спасибо. Но все нормально. Мы справимся. У нас все норм.

— Норм у него… — мама вздохнула, встала и поцеловала его в макушку. — Давай тарелку.

Тимофей протянул матери тарелку, и пока она накладывала ему еще «Зебры», достал телефон и набрал в мессенджере сообщение: «Я согласен».

***

Чертов ПМС в этот раз разошелся не на шутку. Ксюше даже на работе сделали замечание, что она выходит за рамки служебных норм общения. Пришлось прикусить язык и не отреагировать на сказанное шепотом слева: «Стерва». Стерва, да. И душнила. Ксюша знала, что у нее за спиной многое говорят. Знала, что у нее проблемы с коммуникацией. Но ее интеллектуальный потенциал, трудоспособность и дисциплинированность компенсировали это. В конце концов, она не работе в отделе продаж или маркетинга, где часто надо улыбаться и уметь договариваться. У нее другая работа, где ее принципиальность, жесткость и требовательность ценятся. Правда, не всеми.

А, пусть они идут к черту. И Ксюша потянулась к рюкзачку. Все, рабочий день окончился. Уже в лифте она вдруг вспомнила, что Тимофей за ней сегодня не приедет. Что они поругались. Мог бы написать, между прочим. И поинтересоваться, может, она перестала на него дуться. А Ксюша, между прочим, перестала. И совсем не улыбалось тащиться домой на метро с пересадками. Но не писать же первой?

Домой Ксюша приехала в прескверном настроении. И сорвать его было не на ком. Тимофея не было дома. Что у него случилось, почему задержался? Неужели дедлайн? Обычно он предупреждает, когда задерживается.

Правда, они с утра крупно поругались. Из-за ложечки. Ну, правда, куда она могла деться, эта ложечка?! Ксюша переоделась в домашнее и отправилась на кухню. Вяло поискала ложечку, но она куда-то как провалилась.

Ксюша медленно вдохнула, медленно выдохнула. Так, это просто ПМС. Надо подождать пару дней, и все. И она снова станет человеком.

Ксюша открыла холодильник. Сегодня, как-никак, ее очередь готовить ужин. Достала упаковку готовых рулетиков из говядины и забросила их на противень, а противень поставила в духовку. Нарезала овощной салат. Поняла, что проголодалась, и сделала себе бутерброд. И в этот момент щелкнул замок входной двери.

— Ужин будет через сорок минут, — крикнула Ксюша в направлении прихожей.

Тимофей показался на кухне.

— Спасибо, я не голодный.

— Где это ты ел?

— К маме заезжал.

К маме Тимофея Ксюша испытывала необъяснимую неприязнь. Ей казалось, что чем больше Ульяна Артемовна пыталась наладить отношения, тем больше у Ксюши это вызывало отторжения. И причины Ксюша понять не могла. Иногда ей казалось, что это просто… просто ревность? Будто она ревнует Тима к матери. Глупо, конечно, но Ульяна Артемовна так напоказ любила сына, что Ксюшу это бесило. Он не ваш дорогой сынок, он теперь мой муж!